— Матерь Божья! — донёсся чуть издалека голос Клопа. — Сюда идите. — Обратился он к нам. Гоша несильно толкнул пленного в спину, и мы вслед за Клопом, стоящим теперь аккурат посередине залитой лунным светом дорожке, зашагали к опушке.
Выйдя на опушку, я сразу же увидел знакомый силуэт своей машины и очень обрадовался. "Есть! Петруччо тут, это точно, а, значит, и Дашу сейчас найдем!" — пронеслось у меня в голове, но моё внимание тут же отвлёк Клоп… Он сделал несколько шагов вперёд, а я всё никак не мог разглядеть то, что так его удивило. Когда мы подошли поближе, я увидел нечто страшное, лежащее прямо перед ногами Клопа, который освещал "это" фонариком. Я разглядел в лежащей на земле бесформенной груде мяса какие-то черты человека, но больше оно было похоже на расчленённую тушу свинины (такие висят на крюках в мясных лавках). Из человеческого можно было увидеть, во-первых, клоки одежды, а во-вторых, фрагменты тела: увидел окровавленную кисть руки, волосы, скорее всего, затылочной части головы и также залитые кровью. Меня всего передёрнуло, а пленник что-то замычал сквозь кляп, и глаза его встревожено забегали по сторонам. Несколько секунд все простояли молча, затем Клоп начал:
— Чего-чего, но такого я ещё не видел на своём веку. Кабан, даже самый здоровый, на такое не способен.
— Какое там кабан, — процедил Гоша, — тут, похоже, сам дьявол его так отделал…
Клоп подсветил лежащую в трёх метрах от ужасной находки военного окраса куртку. Потом он встал, подошёл к куртке и обшарил карманы. В одном из карманов он, судя по всему, нашёл что-то интересное, достал это, а потом произнёс: "Чёрт, да это же Петруччо, мать его!".
— Что? — с недоумением переспросил я и подошёл поближе к Клопу. У него в руках были ключи от Хонды. Он протянул их мне.
Вдруг за своей спиной я услышал отчаянное мычание пленника, и моментально обернулся. Мужик в тот же миг что было мочи рванул вперёд, в сторону чащи.
— Стой, сука, куда? — заорал Гоша тому вдогонку. Но тут же все мы замерли от увиденного: из темноты, совсем недалеко от нас, показался человеческий силуэт. Затем он издал жуткий то ли крик, то ли рёв, до костей пронзивший меня холодом и страхом, и с неистовой, нечеловеческой скоростью бросился наперерез бегущему с завязанными за спиной руками пленнику. Я замер от оцепенения. Клоп в секунду выкрикнул: "Антон, Гоша! В машину, встретимся где Ярослав!", после чего вскочил сам и ринулся назад, к лесу, откуда мы и вышли по залитой лунным светом тропинке на эту опушку. Я не успел даже понять, что происходит, как Гоша дёрнул меня за руку, и мы в три секунды, как-будто одним длиннющим шагом, очутились у машины. За спиной я услышал крик, после которого ни один нормальный человек ни за что не смог бы уснуть ещё неделю: предсмертно завопил раздираемый афганцем на куски бедолага-пленник, завопил истошно и ужасно. У меня затряслись руки, пересохло во рту. Немыслимый страх. Страх, в сто крат сильнее того, что я испытал при первой встрече с афганцем под Колокольцевкой, но тогда-то мы были готовы к встрече с ним, и дюжина вооружённых до зубов бойцов, минные растяжки и снайперы как-то вселяли уверенность в безопасность происходящего, теперь же ситуация была более, чем неожиданная, и от того я почти потерял дар речи. Трясущимися от страха руками я кое-как, по памяти, нажал на кнопку открытия дверей на брелке сигнализации, и мы запрыгнули в машину и заперли двери. Я собрал волю в кулак и сумел почти сразу попасть ключом зажигания в личинку замка, благо последняя имела подсветку, и судорожно искать впотьмах, куда же вставить ключ, слава Богу, не пришлось. Я повернул ключ зажигания. Оглушительный звук ударил по ушам так сильно и неожиданно, что я в буквальном смысле подпрыгнул на месте. Из колонок на всю громкость захрипел Высоцкий. Это Петруччо, по всей видимости, оставил рукоять регулятора громкости в положении "максимум". Я ругнулся с испуга, а тем временем мотор приятно заклокотал, я врубил дальний свет и, что было сил, надавил на педаль газа. Машина, стоящая передом по направлению к просёлочной дороге, с буксами рванула с места и через пару секунд мы уже удалялись прочь от ужасной опушки. Но нужно было вернуться к тому месту, где нас ожидал Ярослав. Так скомандовал Клоп, да и совесть скомандовала бы точно также. Интуитивно я понимал, что нам надо левее и назад; тогда, по моим расчётам, мы обогнули бы этот участок лесополосы так, что выскочили бы на ту дорожку, на которой и ждал нас Ярослав. Я выключил магнитолу, сменил дальний свет на ближний и каждую секунду нервно поглядывал в зеркало заднего вида. Мы оба с Гошей прислушивались к тишине леса, нарушаемой лишь монотонным урчаньем двигателя. Было тихо. Подозрительно тихо. Необузданный страх пожирал моё сознание. Мне казалось, что вот-вот в свете фар прямо перед капотом откуда-нибудь из кустов выскочит чудовище, живой мертвец с бронзоватым цветом кожи и звериным оскалом. В те минуты я совершенно не думал и не хотел о том, откуда вообще они тут могут взяться и о том, откуда появился то афганец, изорвавший и обглодавший Петруччо и пленника… От напряжения ноги мои дрожали, нет, не дрожали, а тряслись так, что я едва мог равномерно жать на педаль газа. У меня бывало так раньше, когда я сильно волновался, но, как и раньше, я ничего не мог поделать с ходившими ходуном мышцами.
