— А их самолеты часто падают? — с надеждой поинтересовался Бобо.
— Экипаж югославский, cap, — принялся успокаивать его директор. — Новое правительство, слава Богу, еще не успело подготовить хадданских пилотов. Я позволил себе заглянуть в ваши паспорта, cap. Будет ли мне позволено спросить, не являетесь ли вы потомком великой турецкой династии, которая так много сделала для этого региона в прошлом?
Бобо принял важный вид. Абдул-Хамид, последний султан Оттоманской империи, был, вероятно, самым жестоким сатрапом со времен Ивана Грозного; его портрет красовался на видном месте в квартире Бобо на Пятой авеню среди других подлинных реликвий рода Берковичей.
— Он был моим пра-прадедом со стороны отца, хотя по материнской линии я англичанин, — сказал Бобо.
Массимо издал хриплый смешок, и Бобо бросил на него испепеляющий взгляд.
Директор «Метрополя» как-то странно, изучающе посмотрел на Бобо — Стефани будет вспоминать об этом позднее, среди сомнений и ужаса, когда ее бессвязные мысли будут метаться во все стороны в поисках какого-нибудь объяснения. Она также будет вспоминать, не до конца веря в реальность воспоминания, мирную и уютную атмосферу ресторана с его коврами, по которым скользили слуги в тюрбанах, похожие на фигуры живой шахматной партии…
— Своим визитом вы оказали нам большую честь, сар…
Директор поклонился, и Бобо ответил грациозным движением головы.
— И вы тоже, мадам. И вы, синьор дель Кампо. Это была большая честь и несравненное удовольствие. Нам нечасто доводится принимать знаменитостей. Осмелюсь надеяться, что вы сохраните наилучшие воспоминания об этой поездке…
Он удалился.
— Какой болван, — сказал Массимо.
— Да, раз он принял тебя за знаменитость, — съязвил Бобо.
Стефани встала и пошла допивать апельсиновый сок в холле, возле бассейна с золотыми рыбками.
Какой-то смуглолицый человечек приветливо улыбнулся ей из глубин кресла, обитого алым плюшем, от одного лишь взгляда на который становилось жарко.
— Извините, что не встал вам навстречу, — сказал он вежливо. — Я слишком глубоко в нем утонул.
Стефани рассмеялась — чем, похоже, привела собеседника в полный восторг. Он достал бумажник, вынул из него две фотографии и протянул ей.
— Моя жена и мои сыновья, — сказал он.
Стефани, как и полагалось, выразила восхищение внушительной темноволосой дамой, окруженной тремя тщательно начищенными мальчиками. За снимками последовала визитная карточка: «Ахмед Алави, шелк, серебро, золото, драгоценности, поставщик Их Величеств имамов с 1875 года. Подлинность гарантируется».
