— Скажи, вот ты, один из авторов плана, почему ты не являешься постоянным членом коллегии Суда? Тебя отодвинули, да? Ведь там идет внутренняя грызня, верно? Ведь так, признайся!..
— Потому что так было определено изначально, — сказал Феликс Захарович. — Ты мыслишь прошлыми категориями, Ваня. И довольно об этом. Держи себя в форме, и рефлексия оставит тебя.
Он достал из нагрудного кармана пиджака лист бумаги и передал мужчине. Тот взял, развернул, недоуменно посмотрел на Феликса Захаровича.
— Что это?
— Это ты передашь Секретарю. Здесь приложения к плану завершения первого этапа.
Мужчина озадаченно повертел в руках лист, пожал плечами.
— И на каком это языке? Что за детские приемы конспирации?
— Тебя это сильно беспокоит? — спросил Феликс Захарович, внимательно глядя на него.
Мужчина уловил этот взгляд и нервно хмыкнул.
— Ну знаешь, если мы начнем друг друга подозревать…
— Начнем, — сказал Феликс Захарович с усмешкой. — Непременно начнем. В конце второго этапа среди нас такое начнется!..
— Господи, что вы там еще затеяли? — испуганно воскликнул мужчина.
Феликс Захарович рассмеялся дребезжащим смехом.
— Говорю же тебе, не лезь ты в эти дебри, Ваня. Мы ведь с тобой действуем, как правило, по первому плану, ну иногда разве по второму, и то немножко. А Егор копал глубоко.
Мужчина поднял голову, посмотрел на могильный памятник, на бронзовую доску с надписью, потом глянул на Феликса Захаровича.
— А он действительно от инфаркта умер?
— Говорят, — ответил Феликс Захарович и протяжно вздохнул.
Мужчина кивнул.
— Понятно.
— Будем прощаться? — спросил Феликс Захарович после несколько затянувшейся паузы. — Передавай поклон Председателю.
— Передам, — сказал мужчина. — Только ты уж меня предупреди, когда у вас по плану должна грызня начаться.
— Если успею, — отвечал Феликс Захарович.
Мужчина поднялся, рассеянно похлопал старика по плечу и ушел, лавируя среди могил. Феликс Захарович посидел, нежась на солнышке, потом кряхтя поднялся, не поленился подобрать оба брошенных его собеседником папиросных окурка и неторопливо пошел к выходу.
На шоссе его остановил с текущей проверкой инспектор ГАИ, и Феликс Захарович, не выходя из машины, показал ему удостоверение. Инспектор отдал честь и отпустил его без слов. И хотя даже это было приятно, но Феликс Захарович помнил прежние времена, когда его машину узнавали просто по номеру. Тогда остановка машины гэбэшника для инспектора ГАИ была приравнена к самоубийству.
