Он постучался. Миссис Форстер не заставила себя долго ждать. Дверь открылась, и свекровь Эммы появилась на пороге. Дэн сразу же заметил, что она выглядит гораздо моложе, чем можно было предположить. Во всяком случае, вряд ли старше его собственной матери, лет эдак шестьдесят — шестьдесят пять. Следовательно, «старый» муж Эммы мог быть на самом деле не старше самого Дэна.
— Миссис Форстер? — Дэн широко улыбнулся с самым подкупающим видом, ничем не выдавая своего удивления.
— Да.
— Простите, вы выглядите слишком хорошо, чтобы быть свекровью Эммы. — Произнося эти слова, он совсем не кривил душой. Эта пожилая женщина отлично сохранилась. Прямая, стройная, с еще свежим и довольно моложавым лицом — это только подчеркивал ореол серебряных волос. Да и одета она была совсем не по-старушечьи.
Его улыбка и слова сработали. Миссис Форстер прямо расцвела от удовольствия. Довольный произведенным впечатлением, Дэн принялся излагать причину своего появления.
— Я Дэн Зарьян, миссис Форстер. Я тот самый фотограф, с которым вчера работала Эмма. Дома ли она? Мне нужно поговорить с ней о продолжении съемок. Честно говоря, мне очень не хочется искать себе другую модель. Вы, должно быть, понимаете, что таких, как Эмма, не слишком-то много. У нее совершенно особенный стиль и профессионализм.
— Вы опоздали буквально на несколько минут. Но она скоро вернется. Она пошла в аптеку купить что-нибудь нашему Сирилу — у малыша режутся зубки и он все время хнычет. Эмма, наверное, говорила вам об этом?
— Сирил? А мне казалось, его зовут Реймонд.
— Да что вы только говорите? Не может быть! Вы, наверное, не так поняли. Реймондом звали его отца. Он-то хотел, чтобы ребенку дали его имя, но Эмма уперлась и ни в какую. Она заявила, что не желает и слышать о таком имени. Должна признаться, я была полностью с ней согласна. Мне тоже не хотелось называть моего Реймонда Реймондом, когда он родился, но мой муж настаивал на этом, а в те дни женщинам не полагалось спорить с мужчинами. Это сейчас времена изменились.
Она улыбнулась, вспоминая прошлое. На ее лице появилось выражение легкой грусти. Дэн не знал, как ему реагировать на намек миссис Форстер о своих далеко не радужных отношениях с покойным мужем — посочувствовать или же промолчать.
Ясно было одно: свекровь Эммы отличалась мягкостью и деликатностью, присущими женщинам былых времен, далеко не столь эмансипированным и раскованным, как нынешнее поколение.
— Видит бог, я тогда очень переживала, — мягко закончила она и спохватилась: — Да что же я держу вас в дверях? Мистер Зарьян, проходите, пожалуйста. Простите меня, входите, входите скорее!
