— Уже лучше. А то натянулась как струна. Нельзя же так.
— Просто я думала, что мы будем танцевать в традиционной манере.
— А выглядело так, будто у тебя что-то прилипло к…
— Это называется «идеальная осанка», — перебила она. — Урок номер один.
— Кто сказал?
— Эрл Шарп учил меня этому в своей школе «Экстраваганца». Урок номер два… — продолжила Пейдж, стараясь отодвинуться, но он крепко держал ее, — «Между вами и вашим партнером должно быть не менее шести дюймов».
— Линейкой, что ли, мерить? Так же совсем не интересно.
— Но так правильно.
— И скучно. А мне нравится, когда весело.
— А я люблю знать, что делаю, — настаивала девушка. Ей очень не хотелось снова потерять контроль над собой, а Джек Мишен именно к этому ее и подталкивал.
Он подмигнул ей, и ее сердце сбилось с ритма.
— Ты неплохо танцуешь, — сообщил молодой человек. — Может быть, несколько неуклюже. Но мне нравится, как ты гладишь мое плечо.
Рука Пейдж инстинктивно дернулась, когда она поняла, что водит ладонью взад-вперед по мягкому материалу смокинга на его плече. Джек усмехнулся.
— На каком уроке тебя научили гладить партнера по плечу, детка? На четвертом? На пятом? Или это импровизация?
— Да. То есть нет. Я хотела сказать… — Она нахмурилась. Ну как все объяснить? Не говорить же, что мгновения, проведенные с ним, выветрили из ее головы полтора месяца ежевечерних упорных занятий в танцклассе Эрла Шарпа. Уже дважды Пейдж наступила ему на ногу. Еще одного раза будет достаточно, чтобы окончательно забыть все, чему она научилась. К тому же Джек совершенно не тот, кто ей нужен!..
Однако ее тело, очевидно, придерживалось противоположного мнения.
Словно ощутив ее налившуюся желанием грудь, Джек понимающе улыбнулся и наклонился к ее уху, почти коснувшись его губами.
— Знаешь, а может быть, ты и не такая скованная, как может показаться.
— Я не скованная.
Джек долго смотрел на нее.
— Детка, я же вижу. Ты напряжена. Просто синий чулок.
— Вовсе нет, — отрезала Пейдж, пытаясь не думать о его дурманящем запахе и теле, прижавшемся к ней. Она с трудом дотянула до конца песни, когда наконец — наконец! — смогла отстраниться, и хотела уже повернуться и уйти поскорее, но любопытство пересилило.
— А что такое «синий чулок»?
От его ухмылки у нее остановилось сердце.
— Поцелуй, тогда скажу. Может быть.
Краска бросилась в лицо, пульс зачастил. На долю секунды девушка представила, как его губы касаются ее губ, обдавая теплым дыханием, но здравомыслие, помноженное на праведный гнев, вернуло ее на землю.
