Вдруг отец выступил вперед:
— Давайте лодку, я поеду.
— Кальбри, ты храбрец!
— Если Кальбри поедет, то и я с ним! — сказал дядюшка Узар.
— Двадцать су с бочки, я от своего слова не отказываюсь! — закричал господин Леге.
— Ничего нам не надо, — ответил дядюшка Узар. — Мы делаем это не ради вас. Но, если я не вернусь и моя старуха попросит у вас в праздник два су, не откажите ей.
— Кальбри, — воскликнул Леге, — я усыновлю твоего мальчишку!
— Дело сейчас не в том… Нам нужна лодка Госсома.
Всему побережью было известно, что лодка Госсома может идти под парусом в любую погоду.
— Согласен, — сказал Госсом в ответ на обращенные к нему со всех сторон взгляды, — но я даю ее только Кальбри, он должен мне ее вернуть.
Отец схватил меня за руку, и мы пустились бежать к навесу, где лежала вытащенная на берег лодка Госсома; через минуту и паруса и руль были поставлены.
Однако, кроме отца и лоцмана, нужен был третий моряк. Вызвался один из наши родственников. Его пытались отговорить.
— Но ведь Кальбри едет, — отвечал он.
Отец обнял меня и проговорил таким голосом, что я до сих пор его слышу.
— Все может случиться… — сказал он, прижимая меня к себе. — Передай маме, что я ее целую.
Труднее всего было выйти из гавани против ветра.
Рыбаки, тянувшие лодку за канат, не могли сдвинуться с места. Волны сбивали их с ног, они выпускали канат и валились в разные стороны. Конец мола захлестывало волнами, однако было необходимо вывести лодку за мол, чтобы дать ей возможность пойти под парусами. Сторож маяка обмотал вокруг пояса тонкий трос, и, пока рыбаки, тянувшие лодку, с трудом удерживали ее в фарватере, он, согнувшись и держась обеими руками за железные перила парапета, стал медленно продвигаться вперед. Конечно, он не рассчитывал один вывести лодку, которую с трудом тащили сейчас двадцать пять человек. Он хотел только — и это было чрезвычайно трудно — перекинуть трос через бронзовый блок, установленный на конце мола, для того чтобы лодка, получив здесь точку опоры, продолжала двигаться вперед, когда рыбаки начнут тянуть канат в обратном направлении. Три раза сторожа накрывало волной, но для него такие души были не в диковинку: он устоял на ногах, и наконец ему удалось закинуть трос. Лодка начала медленно продвигаться вперед. Она глубоко ныряла, и казалось, что ее вот-вот зальет водой… Но тут вдруг канат ослаб, его отпустили, и лодка вырвалась в море.
Я взобрался на откос, где стояла сигнальная мачта, и, крепко обхватив ее руками и ногами, вскарабкался вверх. Мачта гнулась и трещала, словно была еще живым деревом, качавшимся под напором ветра в родном лесу.
