Мэри с ужасом смотрела на это представление.
— Куп, куп, юрр-р-ра! Куп, куп, курр-р-ра!
Военный клич аборигена был похож на тявканье нападающего динго и гортанное рычание лисицы. Он весь ушёл в своё сражение. Это был триумф победителя. Кругом сыпались удары дротика, дубина крушила и ломала всё вокруг. Потом абориген начал превращаться в погибающего. Он хватался за грудь, выдёргивая воображаемый дротик. Он ударял себя по лбу и со стоном валился на песок. Противник с оглушительным победным криком набросился на него. С душераздирающим воплем побеждённый воин повалился с гребня песчаной дюны и задёргался на песке. А потом затих. Сражение закончилось. Начался победный парад.
Как взлетающий Вирикун-ворон, победитель спрыгнул с распростёртого тела врага. Он потрясал сжатыми кулаками над головой. Его ноги высоко поднимались в гордом победном марше. После нескольких шагов он высоко подпрыгивал в воздух, забрасывая пятки назад так, что они звучно шлёпались о ягодицы. Он извивался как ящерица, прыгал как кенгуру, носился как эму. Быстрей! Выше!
— Мугарей, мугарей, Мей, Мей,
Иху, иху, Дун-Гара,
Думу! Думу! Думу!
Так кричал абориген. Ещё один прыжок, ещё один поворот, и он вдруг замер перед белыми детьми.
Он снова был голым. Во время танца повязка распалась и подарок — символ цивилизации и нравственности — оказался втоптанным в песок пустыни.
Мэри сделала шаг назад. Ей стало страшно. Она не понимала символики танца. Может, этот дикарь-чернокожий решил убить их и для этого специально заманил подальше в пустыню. Она ведь читала про людоедов, которые устраивают дикие танцы вокруг своих несчастных жертв. Расширенными от страха глазами она смотрела на аборигена.
Чернокожий мальчик неподвижно стоял перед белой девочкой недоумевая, почему этот незнакомец не совершает вместе с ним ритуального танца. И вдруг ужасная догадка мелькнула молнией в его голове. Как он не понял этого раньше? Старший белый не был мужчиной. Это была лубра — девушка, коварная западня, которую поставили на его пути нинуа — ледяные люди, всегда приносящие несчастья!
Он сделал полшага вперёд к девочке. Потом отпрянул назад.
Для аборигена вся жизнь чётко разграничена на определённые стадии. Существует время, когда его носят на руках; когда его отнимают от груди, время, когда он ходит один; время, когда он становится мужчиной.
Чёрный мальчик сейчас находился в стадии обрядового изгнания и ходил по пустыне один. Каждый подросток, достигший тринадцати-четырнадцати лет, изгонялся из племени на определённое время. Детство кончалось. Теперь подросток, подчиняясь суровым наказам мудрых стариков, постепенно превращался во взрослого мужчину, полноправного члена племени.
