Не стоит умиляться по поводу английского гостеприимства: оно всегда объяснялось не только любовью к свободе, но практицизмом и здравым смыслом. Почему бы не иметь под рукой живой эмигрантский источник, порой более информированный о положении за кордоном, чем Форин-офис или разведка? Почему бы не иметь в рукаве карту, которую можно разыграть во время припадков любви или ненависти?
Тем паче что у Англии, как известно всем просвещенным джентльменам мира, не существует постоянных друзей и врагов — постоянны лишь национальные интересы. Пусть поворчит милый русский царь Ники по поводу лондонских козней революционеров (угробивших, между прочим, его предка, освободителя крестьян Александра II и множество видных сановников), пусть поворчит! Хоть он и родственник британской короне, но ведь существуют материи и повыше: Закон. Свобода. Демократия.
На самом деле Великобритании не мешали Маркс, Ленин, террористы и прочие, они мешали ее врагам или друзьям, а это уже совсем другой коленкор. Ведь никому не приходило в голову предоставлять политическое убежище врагам трона и истеблишмента или борцам за независимость английских колоний (становление многих будущих гробовщиков Британской империи проходило в английских колледжах и университетах, но тогда они еще не оперились и не вымахали во врагов короны).
— Не намекаешь ли ты, что Англии было выгодно держать у себя революционеров? — возмутился Кот.
Это ясно и без намёков, мой прекрасный, мой великолепный Кот, но зловредная мысль терзает меня: за «приют свободы», выгодной в тот момент для Англии, пришлось заплатить впоследствии высокую цену: ручеёк иммиграции вырос в мощный поток.
Процесс этот пошел по нарастающей после распада Британской империи, в Англию тянулись её дети: индусы, негры с Ямайки, жители бывших английских колоний в Центральной Америке, Африке и Азии, а заодно китайцы, вьетнамцы… За империю надо платить по счетам: и вот ее подданные перемещаются из нищих хижин, туберкулеза и голода в скромное жилище с водопроводом и канализацией недалеко от центра Лондона (а разве в России мало выходцев из бывших республик?).
Английское правительство не сидело сложа руки и пыталось усложнить и ограничить въезд, но дудки! Иммигранты просачивались через многие фильтры, да и как серьезно ограничить их приток, если во главе Империи-Содружества стоит сама Ее Величество королева? Медленно и верно Англия и особенно Лондон «желтели» и «чернели», а в некоторых районах англичане уже серьёзно уступают по численности другим национальностям. В 1998 году белые дети составляли меньшинство в местных средних школах во «внутреннем Лондоне» (по идее, самом что ни на есть английском), а в пригородах их число не превышало 60 %. Более трети учащихся в упомянутых школах «внутреннего Лондона» не считают английский своим родным языком. В 1951 году число иммигрантов из Южной Азии и Карибского бассейна составляло 80 тысяч, сейчас их число достигло 3 миллионов, причем основная масса живет в Лондоне и других крупных городах Англии (не Шотландии и не Уэльса!). В районе Лондона Спитлфилдз 60 % составляют жители Бангладеш, в некоторых частях Бредфорда 50 % — пакистанцы, район Норткорт в лондонском пригороде Илинг на 90 % заполнен «небелыми».
