— Вы не знаете, что такое английский сад и какие у него традиции! Даже Руссо в своей «Исповеди» признавался, что получил свои идеи о природе из Англии, из статей Аддисона в «Спектейторе», он обожал пейзажные парки, столь любимые у нас в стране…
К встрече со Стормом я готовился как к свиданию с любимой: изучал себя в зеркале с головы до пят, для нерусскости надевал галстук-бабочку и даже смурные советские носки заменил на клетчатые английские никкербокеры; было жарковато, но зато я чувствовал себя джентльменом.
И вдруг Сидней исчез, словно в воду канул. Сначала я выходил на основную и запасные встречи, затем в ход пошли ежемесячные явки, потом наступил черед условий связи на случай войны и Апокалипсиса. Я мрачно бродил в туманах и под ливнями, ожидал под козырьками у кинотеатров и на скамьях в парках, я сидел и дергался: а вдруг моего друга арестовали, и я со всех сторон обложен врагами, и звенят наручники-кандалы, чтобы замкнуть мои руки… Какая тоска после каждой сорванной встречи! Сколько потрачено часов на подготовку, на проверку, на это идиотское блуждание вокруг, сколько сил души ухлопано на этого мерзавца по имени Сидней. Сидней! Разве не Сидней Рейли многие годы водил за нос советских чекистов, пока не попался в их капкан и не был пристрелен как собака? Почти год я жил как в кошмарном сне: уже на патриархальных променадах с сыном в коляске за деревьями мне чудились роговые очки и родинка на щеке, каждый очкастый казался Сиднеем Стормом…
Но и на нашей улице бывает праздник: Христос явился народу! Я чуть не покрыл его румяные щеки поцелуями, нарушив все правила конспирации. Что случилось? Ответ был прост, как тыква (или холодильник): угодил в больницу. Хотя с такой загоревшей, румяной, сытой мордой к больницам близко не подпускают.
— Болел, но работал. Оказалось, что в Форин-офисе трудится мой школьный друг, конечно, я с ним встретился и поговорил. Очень перспективный, хотя любит деньги и придется ему кое-что подкидывать… Кстати, в композиции ренессансных садов включают группы свободно растущих деревьев. Я над этим бьюсь уже долгие годы, но я бедный человек и не могу позволить себе ни закупки интересных растений, ни консультации опытных садоводов…
На работу с Форин-офисом, естественно, требовались немалые деньги; получив их, он снова исчез и снова появился через полгода, будто ничего не произошло. Но оперативный воз не сдвинулся с места.
Зато я много узнал о садах романтизма и о пейзажных парках, о них писал и поэт Александр Поп, и даже сам Иоганн Вольфганг Гете! А великий художник-карикатурист Уильям Хогарт в трактате «Анализ красоты» начертал: «Как велика роль разнообразия в создании красоты, можно видеть по природному орнаменту. Форма и окраска растений, цветов, листьев, расцветка крыльев бабочек, раковин и т. д. кажутся созданными исключительно для того, чтобы радовать глаз своим разнообразием…» (Сидней настоял, чтобы я записал это изречение, и я сделал это, боясь его обидеть.)
