— Это не твои замотанные огородники в кирзовых сапогах, рваных заячьих шапках и совершенно непотребных ватниках! — вякнул Чеширский Кот, время от времени подливавший масло в русофобский костер. — Почему у вас на огородах все грязные?
— Грязные, но чистые душой и преданные саду-огороду до конца, до полного слома костей! Разве твой английский чистоплюй когда-нибудь поймет, зачем засевают картофель вдоль дорог? Понять ли тебе, что для русских сад и огород — источник самого существования, и еще долго нам гнаться за англичанами, чтобы превратить сад в хобби! И стоит ли? Ведь дело идет к тому, что в России скоро не проживешь без натурального хозяйства…
Я вспомнил журналиста по имени Сидней Сторм, помимо всех прочих достоинств, нашего агента. Он часто грустил, вспоминая далекий Рединг, где на отшибе красовались двухэтажная вилла и огромный сад, ухоженный сад, неповторимый сад, предмет гордости и источник наслаждения. Рядом шумел лес и, казалось, сливался с садом, что создавало иллюзию щекочущего самолюбие приятного объема. Сидней обожал свой сад больше всего на свете и на встречах с суровыми разведчиками в Лиме, где он одно время работал, в деталях расписывал каждый кустик, каждое дерево, каждый цветок и, главное, сладостное строительство рая, именуемое садоводством. Серые, разболтанные штаны на подтяжках, джинсовая рубашка и изношенные, но крепкие ботинки. Неназойливо, как эхо Прелюдов Шопена, журчит газонокосилка, превращая торчащую траву в аккуратный «бобрик», дрожащее, приседающее солнце бросает на него свои прощальные лучи, даже старая лейка с законопаченным дном, предание давно ушедших дней, на глазах превращается в сияющую красавицу. Подкопать кустики, подвязать головку вдруг печально сникшей розы, расправить веточки рододендрона, придирчивым оком осмотреть ухоженную лужайку и помахать рукой соседу, маячившему вдали на своем участке, он тоже топает по зеленому бархату (это и приветствие, и намек на вечернюю пинту пива). Еще раз обозреть свои труды, в последний раз с нежностью взглянуть на потемневший горизонт, пройти в дом, потрепать по шее пса, погладить баки у кота, медленно разоблачиться, принять ванну и закутаться в махровый халат…
Вот и догорел день. Запахи сада струятся в окно и заполняют комнаты, обволакивают краснокожие «Честерфилд» в гостиной с камином, там на стенах сельские пейзажи с буколическими свиньями и коровами, там керамические горшки с комнатными растениями, которые словно перекликаются со своими соседями в саду. Самая пора натянуть габардиновые брюки и кашемировый, десятилетний давности (словно новый!) пиджак и неторопливо прошествовать по истертым веками булыжникам в паб «Голова сарацина», что почти за углом, приют и отраду окрестных жителей. Добродушный хозяин с красным лицом отлично знает вкусы каждого посетителя и не задает никаких вопросов, — лишь улыбается и наливает именно то, что почти каждый вечер вливает в себя счастливый абориген
