Дома Анна Павловна любила после обеда в выходные соснуть. Вообще ложилась рано, зимой особенно. Десяти нет, она в постели. Летом работы больше, но все одно — высыпалась. В санатории приучила себя ложиться не раньше полуночи, вставать до шести, в шесть. И стала бегать. Сначала стеснялась, думала, как это она ни с того ни с сего побежит, хоть и на пляже, но оказалось, никакого стыда в этом нет, бегают многие, кому нужда. В первый раз она потопталась на месте, вскидывая под живот колени, поглядывая, не смотрит ли кто, — никто не смотрел. Анна Павловна прошлась туда-сюда, убыстряя ход, пробежалась, оглянулась — ничего, не смеются, каждый занят собой. Ну и слава богу! С этого и началось.
Обычно она приходила первая на пляж, но с некоторых пор ее стал опережать снабженец один, по виду — вислопузый, лысеющий со лба отдыхающий, которому, видно по всему, край как надо было бегать. Он раздевался с того же краю, где и Анна Павловна, скоро они привыкли друг к другу, стали здороваться и бегали в одном направлении. Когда снабженец пробегал мимо впервые, Анна Павловна не могла смотреть без смеха. Лицо снабженца было красно и мокро, мокры обвислые груди, он шумно сопел, тыкая локтями воздух, а пузо его колыхалось над ныряющими в разные стороны коленями. Развернувшись, он погнал навстречу и крикнул издали, подмигивай:
— Давай, мать, шевелись, ишь нагуляла телеса!
Анне Павловне не понравилось это, по куда денешься, негде — не поле.
Бег она начинала легонько, убыстряя и убыстряя, насколько возможно было с ее весом, пока не становилось горячо и начинало пощипывать под мышками. Тогда сбавляла скорость до быстрого шага. Успокоив дыхание, делала несколько резких движений — сгибаясь, приседая, раскачиваясь — и, отдохнув, сняв тапки, спускалась от топчанов по невысокой лестнице к воде, чувствуя подошвами каждую песчинку и камешек. Народу к этому времени собиралось порядочно, кто бегал, кто занимался зарядкой или просто стоял, облокотись на барьер, дышал морским воздухом. Мужчины — те сразу лезли в воду. Анна Павловна подходила к воде, пробовала ногой и останавливалась.
Когда-то, давным-давно, любила она купаться в своей речке Шегарке. Переплывать научилась в самых широких местах. С кручи ныряла с ровесниками. На спор, кто дальше.
Повзрослела, отвыкла от речки. Живет на берегу, в огороде работает летом, а и в голову не приходит пойти окунуться. Субботы дожидалась, бани. Помылась — и на неделю.
