Детей очень жалко. Они, бедные, ничего не понимают, грудные плачут все время. У одной женщины молоко от стресса пропало, так ее младенец орал от голода так, что хоть уши затыкай. Хорошо, его другая женщина взяла, стала кормилицей.
А девочка одна, лет трех, все время ходит по Цирку, подходит ко всем женщинам, дергает за руку и говорит: «Мама, пойдем домой». Где ее мама — никто не знает. Анна Петровна за этой девочкой присматривает, имя ей придумала — Светланка. Девочка и правда светленькая очень, глазки голубые. Что с ней будет?
Что с нами со всеми будет?
— Оружие нужно! — решительно заявляет Ник. — Ружья. А лучше — автоматы. И патронов побольше.
— Едрит-архимандрит, может, сразу пулеметы? — скептически смотрит на него Бабай.
Ник злится.
— Можно и пулеметы! — говорит он с вызовом.
— Иди, ищи. — Бабай зевает. — Только учти, ходили уже. Семен и Коростылев вот. По отделениям полиции смотрели. По охотничьим магазинам. Ржавое все, негодное. И главное — патроны.
— А чё, они тоже ржавеют? — влезает в разговор любопытный Хал.
— Порох разлагается при контакте с воздухом. Поэтому на всех коробках с патронами написано — я уже наизусть выучил: «срок хранения охотничьих патронов для гладкоствольного оружия — восемнадцать месяцев, охотничьих для нарезного — десять лет на складах в заводской герметичной упаковке и два года в негерметичной». Понял? Но это охотничьи, гражданские патроны. Армейские, наверное, не так. Семен вон сказал, что у цинка запаянного гарантийный срок хранения — пятьдесят лет. Только где их взять, цинки эти? У вас в Казани военных частей-то не осталось…
— Да есть, есть, блин! — едва не подпрыгивает от возбуждения Хал. — Я знаю…
— Баню надо сделать, — неожиданно говорит Бабай. — Воды натаскать, нагреть, ребятишек помыть, и самим тоже… Головы брить надо, а то вши заведутся.
Хал осекается, непонимающе смотрит на Бабая, а Ник вдруг понимает: сам он, Никита Проскурин, и Хал, и Эн — все они воспринимают происходящее, несмотря на весь его невозможный ужас, всё же как приключение, страшное, жуткое, но приключение, а вот для Бабая это беда. Большая, настоящая беда. И он действительно решает вопросы по мере их поступления. Оружие, лигры, медведи — это все где-то далеко, а сейчас главное: еда, одежда. Не зря Бабай на второй же день собрал всех, кого смог и отправил потрошить ЦУМовские склады. Теперь пришла очередь гигиены.
Нику становится стыдно, но отступать он не любит и поэтому упрямо нагибает голову:
