Они бегут, пока хватает дыхания. Без дороги, через кусты сирени, через заросшие травяной дурниной дворы, по узким проездам между домами, а потом — по городским улицам, мимо мертвых домов и машин.
Их гонит вперед даже не страх — животный ужас, первобытная, генетическая боязнь быть убитыми и съеденными. В этот момент они — не люди, не хомо сапиенсы, они превратились в диких зверей, спасающихся от хищника.
— Всё-ё, не могу больше! — стонет Эн и без сил валится в траву возле покрытой трещинами стены торгового комплекса.
Ник пытается удержать девушку, но теряет равновесие и падает на колени, часто дыша открытым ртом. Рядом, как подкошенный, рушится на землю Хал.
— Оторвались, вроде, — сипит он. — Во, блин, фигня какая…
— Пять минут на отдых — и возвращаемся в Цирк, — объявляет Ник.
Некоторое время они лежат в тишине, смотрят в белесое небо и прислушиваются к треску кузнечиков.
— Самолеты не летают, — шепчет наконец Хал.
— У меня подошва почти оторвалась у кроссовки, — жалуется Эн. — Еле держится. А вроде выглядела, как новая…
— На, проволокой примотай. — Ник достает из кармана небольшой моточек медного провода, протягивает девушке. — В Цирке чего-нибудь подберем по размеру.
Общине, обосновавшейся в здании Цирка, в известном смысле повезло: неподалеку находился казанский ЦУМ, огромный двухэтажный торговый комплекс, не пострадавший от пожаров, уничтоживших едва ли не треть зданий в городе.
Многочисленные магазины и магазинчики ЦУМа, а главное — складские помещения, дали людям возможность разжиться множеством полезных и необходимых вещей. И если продукты, большая часть одежды, обуви и железные предметы пришли в негодность, то нержавеющая и стеклянная посуда, ножи, инструменты, пластик, синтетика, разнообразное туристическое снаряжение сохранились отлично.
Конечно, ЦУМ привлек к себе внимание людей и из других общин. Горожане, обосновавшиеся в здании Колхозного рынка, регулярно отправляли поисковые партии, чтобы пополнить свои запасы или отыскать в темных складских терминалах необходимые вещи. Дело дошло до прямых столкновений, и только вмешательство Бабая и главы «рыночных» Демьянова решило конфликт мирным путем.
Общины честно поделили сферы интересов, организовали что-то вроде меновой торговли: вы нам — крючки и лески, мы вам — саморезы и отвертки.
Самую большую ценность — сохранившуюся одежду и обувь — поделили по-братски, исходя из количества людей в каждой общине. Резиновые сапоги и зимние ботинки крепкий хозяйственник Бабай объявил неприкосновенным запасом, а для повседневной носки выдавал общинникам «условно годные» вещи: более-менее крепкие спортивные костюмы, куртки, штаны, кеды, кроссовки. Ник, Эн и Хал благодаря стараниям Бабая щеголяли в фирменных «адидасах», но, судя по всему, жить их спортивным костюмам осталось недолго.
