Его синие глаза смотрели на меня с таким доверием, с такой убежденностью, что я горячо заверил его:
— Конечно. Я уже многое знаю. А то, что ты мне сегодня рассказал, очень поможет мне.
Анджей расслабился. На его лице снова заиграла хитрая, ироническая улыбка. Он бесцеремонно вытянул из-под полы моего плаща магнитофон.
— Ничего маг, — буркнул он, — габариты подходящие. Импортный? Лучше всего японские. В наручных часах умещаются. А когда вам эта запись уже будет не нужна, отдадите мне, ладно? На память.
— Нет, не отдам, — ответил я со смехом. — Зато могу прислать тебе новую пластинку с песнями Окуджавы. У вас, наверное, в клубе есть проигрыватель.
Не знаю почему, но я был уверен, что Анджей должен любить горькие и вызывающие баллады Окуджавы. Я не ошибся: он даже присвистнул от радости.
Анджей проводил меня до самых ворот. Мы шли молча, он — немного мрачный, я — не то смущенный, не то недовольный собой. Мне казалось, что я не совсем выполнил свою задачу. Было что-то половинчатое в нашем вдруг оборвавшемся разговоре.
И вдруг я понял, в чем дело. Мне давно бы уже следовало привыкнуть и не принимать близко к сердцу судьбы людей, с которыми меня сталкивала работа. Закончить следствие, выяснить все необходимое для дела и отослать документы в архив или прокуратуру. И чувствовать удовлетворение от хорошо сделанной работы. А если встретится кто-то через несколько месяцев или несколько лет, то не вспоминать человека, жизнь которого стала известна тебе до мельчайших подробностей. И ему мое лицо покажется лишь странно знакомым. И это было бы нормально. Но у меня все бывает как раз наоборот. Судьбы людей, в жизнь которых мне однажды пришлось вмешаться, надолго поселяются в моей памяти. Мало того, я не только помню о них долгие годы, но меня интересует и их дальнейшая судьба. Как сложилась их жизнь, что с ними теперь?
Вот и Анджей. Я понял, что не могу уйти отсюда, не узнав, какие планы на будущее строит этот молодой человек под влиянием столь уважаемого им директора.
— Что ты будешь делать, когда выйдешь отсюда? — спросил я напрямик.
— Когда я выйду, у меня будет свидетельство об окончании техникума. И неплохо бы, если бы меня взяли в армию. Я хочу поступить в Военно-техническую академию. Меня интересуют реактивные двигатели, ракеты. Вообще высокие скорости. А таких, как я, туда берут?
Я ответил уклончиво, чтобы он не думал, что дорога его будет усыпана розами:
— Не знаю. Многое зависит от тебя. В армии и служба, и работа — дело ответственное. Сумасброды там не нужны. Но знаешь что? Твой отец сказал мне, что хотел бы взять тебя к себе и что он будет хлопотать о досрочном освобождении тебя из колонии.
