Севка молча прошел мимо Фокиной, открыл кабинет и, не включая свет, плюхнулся в кресло.
Хотелось курить, но сигарет не было.
В дверном проеме, на границе света и тьмы, появился костлявый силуэт мисс Пицунды. Спицы в пучке торчали крест-накрест, придавая силуэту вид старой арматуры. Зрелище было таким неприятным, что Севка зажмурился.
– Курить, конечно, надо бросать, но, по данным ВОЗ [3], человек, выкуривающий одну сигарету в день, считается некурящим, – сказала «арматура».
На стол шмякнулась пачка сигарет.
Севка открыл глаза и закурил. Курево было дамское, с содержанием никотина ноль четыре, не больше.
– Как вас зовут, простите… – Фокин выпустил дым через нос.
– Драма Ивановна.
– Ваши родители тоже были с приветом?
– Нет. Мама хотела назвать дочку Музой, но папа, пока шел в загс, забыл имя и случайно назвал меня Драмой.
– У вас все не как у людей.
– Это у людей все не так, как у меня. Мне, если честно, плевать, как меня зовут, поэтому я не поменяла имя.
– Если честно, мне тоже плевать. О чем вы хотели поговорить?
Драма включила свет, тоже закурила свою тонюсенькую сигаретку и уселась напротив Севки.
– Я хотела поговорить о вашем папане, о Генрихе Генриховиче Фокине. Вы же хотите знать, в чем его обвиняют?
– Хочу. Но не понимаю, при чем тут вы… Трагедия… Муза… Блин, Сцена…
– Зовите меня мисс Пицунда, мне это нравится. И запомните – я всегда и везде при чем, если дело касается моего шефа. Вы читаете прессу?
– Крайне редко. Мне не нравятся курсы валют и лживые прогнозы синоптиков.
Драма Ивановна сходила к своему столу, принесла кипу газет и бухнула ее перед Севкой.
– Если не читать о погоде и о валюте, то последние три недели все газеты забиты статьями о дачном маньяке.
– О ком?! – Севка схватил газеты, но ничего не понял в мелких, прыгающих из-за дрожащих рук строчках.
– В дачном поселке «Соколик», который граничит с Северным кладбищем, за последний месяц произошло восемь убийств.
– Восемь… – эхом повторил Севка, не веря, что вся эта кипа газет и многообещающее начало рассказа старухи со спицами в волосах имеют к нему отношение. – Восемь убийств? В «Соколике»?!
– Да. Убиты две двадцатилетние девушки, мужчина сорока пяти лет, бабушка-пенсионерка, дед-пчеловод, ученый физик-ядерщик, известный диджей Сержик и подданная Испании, которая приехала погостить к своим родственникам.
– Ни фига себе, наборчик, – поразился Севка. – Никакой логики в выборе жертв.
– И тем не менее все убийства объединены в серию. Следствие уверено, что их совершил один человек. Жертвы зарезаны очень острым ножом, по всей видимости, клинком. Разница только в том, что женщин убивали ударом в сердце, а мужчин – в шею.
