– Где доказательства, что это книга о тайнах моей семьи, а не сборник кулинарных рецептов?
Я процитировала ей на память несколько отрывков, из которых можно было понять, насколько я в курсе интимных привычек ее мужа и как хорошо мне известны аферы ее папаши.
Жанна побледнела, но ничего не сказала. Она поставила на стол две чайные чашки, налила в чайник воды и взяла зажигалку для газа. Я подумала, что Говорухина не может справиться со своими эмоциями и поэтому прикрывается ритуалом чаепития, но она вдруг абсолютно спокойно сказала:
– Ты не издашь эту книгу. А Саша останется со мной.
– Почему? – спросила я.
– Потому что рукописи горят. – Жанна стояла ко мне спиной, но по ее тону я слышала, что она улыбается. Понимаете, эта богатая сука думала, что все на свете решается с помощью денег и связей! Она была уверена, что власти и богатств ее папаши хватит на то, чтобы перекрыть моей книге выход в свет!
Не знаю, что на меня нашло… Я вдруг поняла, что Жанна права – деньги и связи решают все. Если она захочет, моя книга не выйдет, Сандро останется с ней, а земля в этом городе начнет гореть у меня под ногами…
На стене висел топорик для рубки мяса. Я схватила его и ударила Жанну по голове. Кровища хлынула из раны мне на руки… Жанна рухнула как подкошенная. Помню, я очень удивилась, что так легко убить человека. Я думала, придется рубить ее топором еще и еще, но хватило одного удара. Говорю же, она была низкорослая и слабая, как больная курица. Я даже засмеялась от счастья, почувствовав, что свободна, что Сандро мой и больше ничей. Я мелко-мелко порвала издательские договоры, пошла в туалет и спустила их в унитаз, ведь теперь не нужно было никого шантажировать этой книгой. Теперь я была хозяйкой ситуации.
– Я же говорил, аффект! – воскликнул Лаврухин. – Я всегда говорил, что Жанну убили в состоянии аффекта!
– Дрянь, – прошептал Говорухин. – Какая же ты дрянь, Вероника! Как ты могла писать пасквили на меня в то время, когда я любил и содержал тебя?!
– А ты думал, я всегда буду тряпкой, о которую можно вытирать ноги?! – прищурилась Котова.
– Я думал, ты любишь меня.
– В последнее время я тебя ненавидела. Но я слишком много потратила на тебя времени, чтобы просто так отступить.
– Тихо! – приказал Севка, чувствуя, что у него сдают нервы от этих гнусных разборок. – Тихо. Вы смыли в унитаз издательские договоры, сняли кольцо, сполоснули его, потом отмыли от крови руки. Забыв про украшение, вы стерли свои отпечатки с топора и всего, к чему прикасались, так?
