Наши газеты сейчас договорились до того, что и Юрий Алексеевич Гагарин, первый космонавт Земли, не погиб, оказывается, в авиакатастрофе, а был помещен в «подпольную» психиатрическую лечебницу, после того как на одном из приемов в Кремле выступил против Советской власти. У меня возникает только один вопрос: и что же, газета должна нести ответственность за свои слова? Наверное, надо отвечать. Больше мне сказать нечего. Свобода печати — это не значит свободное вранье!
* * *
Леонид Ильич был очень живым и эмоциональным человеком. Он действительно переживал как, может быть, никто другой, когда уходили из жизни его соратники, когда в государстве не все ладилось или если между народом и властью возникали какие-то конфликты.
Особенно — на национальной основе.
А они были. Разумеется, ни о каких национальных «войнах» тогда и речи быть не могло, этого просто никто бы не допустил, но локальные конфликты — случались. Один из них произошел в 1979 году в Орджоникидзе. Это был то ли конец сентября, то ли было начало октября — во втором часу ночи мне на дачу позвонил Михаил Сергеевич Соломенцев, работавший тогда Председателем Совета Министров РСФСР. Он поинтересовался, где сейчас может быть министр Щелоков или другие его «замы», и сказал, что все телефоны у них отключены. В этот момент я еще не был первым заместителем министра, а занимался кадрами. Соломенцев сказал, что в Орджоникидзе возникли массовые беспорядки, нужно срочно вылетать, поэтому он ждет меня в аэропорту «Внуково-2». Время было ограничено, я быстро собрался — да и собираться, в общем-то, было нечего: «дипломат», пара чистых рубашек, спортивный костюм и бритвенный прибор. Вот так я всегда и ездил.
Едва рассвело, мы уже были в Орджоникидзе, прямо с аэродрома поехали в обком партии, познакомились с обстановкой. Нам доложили, что волнения произошли после убийства водителя такси, я даже помню его фамилию — Гаглоев, то ли осетина, то ли ингуша, — то есть на национальной почве. Этим убийством воспользовались антисоветские силы и преступные элементы, которые преподнесли его политически. Что они хотели? Часть толпы, собравшаяся у здания обкома партии, требовала немедленной отставки первого секретаря обкома Кабалоева — честно говоря, я бы и без этой толпы снял его с работы, так как и раньше был наслышан от министра внутренних дел республики о том, как ведет себя этот человек, о его высокомерном, чванливом отношении к людям и, в частности, к сотрудникам органов. Но все это, конечно, было подчинено национальной вражде между живущими здесь осетинами и ингушами. О русском населении, по крайней мере в то время, не было и речи.
