С почтением,
лорд Горацио Беттани и, в случае его болезни, смерти или недееспособности имеющая такие права, леди Кассандра Беттани.
— Ты же не собираешься его порвать? — с улыбкой спросил Брендан, заметив, как напряглись держащие бумагу пальцы.
— Что? Нет. Я сейчас же напишу ответ. Сообщу, что в дальнейшей переписке необходимости нет и что наш доблестный капитан будет отпущен при первой же возможности.
— А как же насчет выкупа?
Ред с бесстрастным лицом пожала плечами:
— Я не стану требовать выкуп. Он заслужил свободу своим поведением.
— Но они же сами предлагают деньги.
— Послушай…
— Команде это не понравится. Люди начнут думать, что ты становишься слишком мягкой.
— Пусть они лучше вспомнят, сколько раз я спасала им жизнь.
— Ред, подумай сама. Даже если тебе и не нужны эти деньги, надо же поддерживать репутацию. Пираты не отказываются от выкупа — это закон. Иначе с тобой просто перестанут считаться.
— Поддерживать репутацию? Я и поддерживаю — поступаю по справедливости с достойным человеком. А пират он или нет, это уже не важно.
Брендан закатил глаза.
— Ох, надо было мне становиться капитаном.
Она вопросительно взглянула на него.
— Да, конечно. Признаю, ты спас мне жизнь. Но ведь и я была не таким уж плохим капитаном.
Он вздохнул и пожал плечами:
— Делай как хочешь. Только напиши поскорее письмо, а я отвезу его в таверну.
Брендан вышел и закрыл за собой дверь, а она осталась в каюте, принадлежавшей когда — то Черному Люку. Впрочем, мысли ее занимало сейчас не прошлое. Ред снова подняла листок и только теперь заметила, как дрожат пальцы. Письмо было написано с любовью, и из него следовало, что у Логана Хаггерти есть дом, порт приписки, надежное убежище, место, где его ценят, где им восхищаются. Он не принадлежит к числу тех, кто обречен на вечное, бесприютное скитание.
И наконец, у него есть Кассандра.
Конечно есть. Разве такой мужчина может оставаться без возлюбленной.
Ред раздраженно ткнула пером в чернильницу и принялась писать. Никакого выкупа не будет. Она поступит так, как обещала. Так, как должна.
Но легче не стало, и она злилась на себя за это, хотя и прекрасно понимала простую истину: жизнь устроена несправедливо, и с этим ничего не поделаешь.
И все же мысли, не слушаясь запрета, снова и снова устремлялись к таинственной Кассандре. Какая она? Любит ли он ее так, как, несомненно, любит его она? Мечтает ли о ней? Обнимает ли ее в этих своих мечтах?
И какой стала бы ее собственная жизнь, познай она нежность ласк и силу страсти?
