Наплыв сектантства.
В результате по сравнению с размахом деятельности протестантов, последствия деятельности православных молодежных движений просто незаметны. Только т. н. “Церковь Христа” (это лишь одна из десятков сект) собирает больше молодежи на свои воскресные собрания, чем Православное молодежное движение на свои годичные съезды. В провинциальных городах России, в чем несложно убедиться, в воскресенье в православном храме на службе присутствует не больше людей, чем на собраниях сектантов. Да и в Москве весной 1994 года число приходов одной только корейской миссии (объединяющей пресвитериан и баптистов) достигло 150 — то есть сравнялось с числом приходов Русской Православной Церкви. А ведь есть еще американские миссии, есть просто российские протестанты, есть — помимо баптистов — десятки приходов адвентистов, пятидесятников, харизматиков, иеговистов…
В том протестантизме, который сейчас завоевывает Россию, нет той глубины и даже дерзости и свободы мысли, которая была у православных мыслителей первого тысячелетия и нашего века. Билли Грэм — это не Григорий Богослов и не Флоровский. Нет в стадионных тусовках высокой красоты и благодатности Литургии. В листовочных призывах к немедленному “покаянию” нет того знания безмерности человеческой души, которую православие открыло преподобному Макарию Египетскому и Достоевскому. Но тем более жаль, что наша неспособность свидетельствовать о сути Православия отталкивает молодежь в мир “бапсомола”…
Оставим сейчас в стороне политические, финансовые и прочие причины успеха протестантских миссий в России.[238] Надо же нам задаться и вопросом: “а мы-то что делаем? Почему наше слово не достигает человеческих сердец?”
Как бы ни были “зловредны” разрушители православия — они не более чем микробы. Болезнь проявляет себя лишь тогда, когда ослаб сам организм. Каждый из нас носит в себе едва ли не все болезнетворные микробы — но для того, чтобы в конкретном организме проявилась конкретная болезнь — нужна ослабление именно этого тела. И если столь успешно действуют секты в России — значит, больны и слабы мы.
Наши “книжники и фарисеи.”
Как христиане (как христиане — не как русские!) — мы действительно “Новый Израиль.” Поэтому к нам относятся не только библейские благословения, но и библейские же проклятия.
Так легко пространственно разделить добро и зло. За такие попытки переложить тяжесть покаяния лишь на плечи “иноверцев” сурово бывал вразумляем Ветхий Израиль. Слава Богу, не читали святые Отцы нынешней православной публицистики, видящей в своих авторах “детей Божиих,” а в иудеях “сыновей диавола.”
