Точно такая же ложь о близости оккультизма и православия преподносится сегодня русским. Это разрешено: ведь различение добра и зла осталось далеко позади. Елена Рерих уроки тактической лжи советует брать у Розенкрейца, основателя ордена розенкрейцеров, который "должен был преподать учение Востока в полухристианском обличии, чтобы защитить своих учеников от мести фанатиков и ханжей. В своем большинстве человечество осталось все теми же нетерпимыми и жестокими изуверами. Каждое великое Откровение требует прикрытия внешними щитами". В "Письмах Махатм" формулировка точнее рериховской — Розенкрейц прикрыл христианским флером "наши восточные доктрины", чтобы защититься от "духовенства". Прикрытие же их называется "внешними щитами" или "гримировкой" (Община, 204). Е. Рерих постоянно напоминает, что новым членам Общины не надо раскрывать всего, не обо всем надо писать в книгах. "При выполнении Указаний помните одно условие — всегда лучше что-то недосказать, нежели дать слишком много". Поэтому первоначальный вариант проповеди "Живой этики" делается максимально христианизированным или стерильно-культурным. "Если спросит вас совсем простой человек — какие задачи Учения, скажите — чтоб тебе было хорошо жить" (Агни Йога, 65). Поначалу оккультисты предпочитают выступать в роли чисто культурной организации, которая вдобавок с огромной симпатией относится к христианству, отличаясь от него разве что большей терпимостью и открытостью. На деле же в теософии есть своя тайна. Самая большая ее тайна — это ее антихристианство: "теологическое христианство должно отмереть и никогда больше не воскреснет в своем прежнем виде". Православные, не согласные с такой перспективой и выступающие против оккультизма, по приватному мнению Николая Рериха — "истинные подонки, не пригодные ни к чему. Космический сор, просто подлежащий уничтожению!". Они даже имени человеческого недостойны — "Мракобес Васька Иванов" постоянно появляется в письмах Николая Константиновича. Но об этом узнает или слишком уж въедливый читатель теософских трактатов, или человек, уже всецело вовлеченный в деятельность теософского общества. А на рекламной вывеске значатся: "братство религий", "культурная работа" и "живая этика".
Вновь повторю: речь не идет о личных нравственных качествах семьи Рерихов или Блаватской. Дело именно в той философии, которую они проповедуют — в философии, которая неизбежно теряет различение добра и зла.
