Рерих, как всегда, не приводит никаких доказательств, считая, что все они в избытке находятся у Блаватской. Блаватская же со словами "Христос" и "Хрестос" играется так: "Прилагательное и существительное "Хрестос" было искажено ввиду слова "Христус" и использовано по отношению к Иисусу… Слово Хрестос стало существительным, относимым к одному особому персонажу". "Нам кажется вполне вероятным, что первоначально слова Христос и христиане читались как Хрестос и хрестиане, ведя свое начало от терминологии языческих храмов и имея то же значение. Иустин Мученик, Тертуллиан, Лактанций, Клементий Александрийский и другие знали это значение". "Самый ранний христианский писатель Юстин Мученик в своей первой "Апологии" называет своих товарищей по религии хрестианами. "Лишь по невежеству люди называют себя христианами вместо хрестиан", — говорит Лактанций (кн. 4. гл. 7)". Более того, по уверению Блаватской, Иустин и Лактанций "настояли на том, чтобы называть хрестианами вместо христиан". "Во втором веке Клемент Александрийский обосновывает серьезный довод на этой параномазии [каламбуре] (кн. 3, гл. 17, 53 и рядом), что все, кто верят в Хреста (то есть "доброго человека"), являются хрестианами и называются ими, то есть добрыми людьми" (Строматы, II)". "Тертуллиан осуждает в третьей главе своей "Апологии" слово "христианус", так как оно образовано посредством "искусственного истолкования"".
Домыслы Блаватской строятся на двух действительных обстоятельствах: во-первых, язычники иногда действительно называли христиан хрестианами; во-вторых, сами христианские апологеты иногда пользовались этой ошибкой своих языческих оппонентов. Употребление язычниками имени хрестианин есть не более чем обычная языковая ошибка. Как показал И. М. Тронский, "Хрестус" получилось из греческого "христос" в результате закономерной передачи греческих звуков в народно-разговорной латыни. И во всяком случае античные авторы понимали, что именование христиан прямо связано с именем основателя христианства: "Христа, от имени которого происходит это название (христиан) казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат" (Тацит. Анналы. 15,44). И ни один языческий критик христианства не дает "эзотерического" понимания имени хрестианин. Христианские же писатели видят мистериальный смысл только в имени "христианин", но не видят ничего глубинно-религиозного в слове "хрестианин".
Hrestos (crhstos) означает "благой, добрый, чистый", hristos (cristos) — "помазанный". Поэтому христианcкие апологеты с такой готовностью указывали на ошибку язычников: ведь даже когда вы ошибаетесь в нашем имени, оно все равно означает всего лишь доброго человека. И за что же тогда вы нас преследуете? Христиане требовали судебного разбирательства над собой: если мы совершаем преступления — за эти преступления и наказывайте нас. Но на суде достаточным основанием для приговора является лишь признание в том, что ты — христианин. Значит, нас казнят за наше имя. Но что же в нем такого, что достойно казни?
