— Поосторожнее, Марк!
Тот подошел к Пирсу и остановился в нескольких дюймах от него. У Пирса была репутация бабника, но Марк даже не подозревал, насколько отвратителен он может быть в своей похоти. Он думал об этом человеке лучше и был разочарован. Такое с ним случалось уже не в первый раз.
— Нет, это тебе следует меня остерегаться, — ответил Марк, едва сдерживая ярость. — Больше не смей появляться в моем доме и в моем офисе. Я больше не нуждаюсь в твоей профессиональной помощи.
Пирс выпрямился и поправил галстук.
— А теперь ты меня послушай! Я могу подать на тебя в суд за оскорбление и грубое обращение.
— Да, можешь. Но тогда я расскажу папарацци, что ты напился на моей вечеринке и начал приставать к одной моей гостье. Уверен, твоим партнерам из «Блэкхорн и Вебб» понравится такая реклама.
Пирс что-то промычал в ответ и направился к дому. Подождав, пока он скроется из вида, Марк обратился к Элли:
— Прошу прощения за этот инцидент. С вами все в порядке?
— Да, — ответила она, но ее голос дрожал.
— Вы хорошо его огрели этими босоножками.
Потрясение на ее лице уступило место самодовольной улыбке.
— Вам следовало его предупредить, что со мной шутки плохи.
Ладонь Марка легла на левую ключицу, куда она его укусила несколько недель назад. Тогда он разозлился на Элли, сейчас не удержался от смеха.
К его удивлению, Элли тоже рассмеялась. Сначала это было робкое хихиканье, но в конце концов она не смогла больше сдерживаться и расхохоталась от души. Ее глаза заблестели, на щеках проступил румянец, и ему вдруг захотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше.
Когда Элли Бонд держалась непринужденно, она была… Нет, не красива. По крайней мере, не по голливудским эталонам. Но он не мог отвести от нее глаз.
А зачем ему было отворачиваться? Она так смеялась, что ее глаза закрылись, а лицо порозовело. Это было восхитительное зрелище.
Наконец она начала успокаиваться. Затем отвернулась и попыталась убрать под заколку выбившийся из прически локон. Но непокорный завиток снова вырвался на свободу, и Марк испытал непреодолимое желание намотать его на палец. Однако он уже делал это прежде с другими женщинами и не хотел повторяться.
Элли вздрогнула.
— Вы замерзли.
Она начала возражать, но Марк снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. Вечер банальных клише. Он неоднократно укутывал женщин в свой пиджак. Это было частью игры, шаг на пути к соблазнению.
Но с Элли все совсем не так. Она замерзла, и он просто позаботился о ней, чтобы она не простудилась. С ней он не играл ни в какие игры. Главным образом потому, что не знал правил. Элли заставляла его чувствовать себя другим — неловким, неискушенным. Рядом с ней он терял контроль над ситуацией.
