Ветер стал резче, он шипел и гремел в ветвях. Новая резь, появившаяся в груди, оказалась не в силах заглушить старую боль в пустом животе, и Ратхе приходилось терпеть обе до тех пор, пока голод не превратился в слабость, пропитавшую лапы. Спотыкаясь, она плелась от дерева к дереву, подолгу отдыхая под каждым, набираясь сил для следующего перехода. В довершение всех бедствий тропа то ли пропала, то ли Ратха сбилась с пути, ибо теперь ей приходилось продираться сквозь колючие заросли и крепкие, как ветки, вьющиеся лианы.
Она задыхалась. Подошвы лап стали скользкими от пота, порезы жгло огнем. Ратха была почти благодарна боли: по крайней мере она поддерживала в ней жизнь и злобу, не позволяя поддаться искушению рухнуть в заросли цепляющихся за шерсть колючек и больше уже не вставать. Сейчас только злость заставляла ее вырываться из цепких объятий шипов и двигаться дальше, оставляя за собой клочки шерсти.
Казалось, сама земля обратилась против нее, став настолько топкой, что Ратха на каждом шагу проваливалась лапами в жижу. Мягкая почва чавкала под ее поступью, тащила назад, а острые колючки немилосердно грызли ей бока и загривок. Наконец она зацепилась за шипы, торчавшие из побегов лиан и, сколько ни билась, не смогла освободиться.
Некоторое время Ратха сидела неподвижно, собираясь с силами. Потом с последним усилием вырвалась, так что шипы в кровь располосовали ей бока.
Потеряв равновесие, она упала и покатилась по крутому склону. Совершенно обессиленная, Ратха безропотно кувыркалась по земле, лишь изредка цепляясь когтями, чтобы замедлить падение. Потом она плюхнулась на что-то, услышала тихий хруст и почувствовала запах гнилого дерева. Она попыталась встать, но не смогла даже поднять голову, не говоря уже об остальном теле, слишком ослабевшем, чтобы подчиниться.
Тогда она бессильно уронила голову, смутно почувствовав сырую землю под щекой. Неужели она нашла здесь свое смертное место? И может быть, когда-нибудь племя найдет ее тело — сгнивший комок шерсти, валяющийся возле такого же гнилого бревна?
Нет! Ратха сцепила зубы. Нет, она не будет лежать тут, как падаль — по крайней мере, пока. Если Меоран и другие придут сюда, она встретит их стоя, с оскаленными зубами!
Только бы отдохнуть хоть немножко… Больше ей ничего не нужно. Только немного времени, чтобы к ногам снова вернулась сила и хоть чуть-чуть ослабла боль в груди. Тогда она смогла бы сражаться, если потребуется, или отправиться дальше на поиски воды, чтобы смягчить пересохшую глотку, и еды, чтобы наполнить воющий желудок.
