— О чем это ты собираешься говорить с отцом? Тоже мне, начальник!
— Не выпендривайся, убийца!
— Отсидел-то всего один срок!
— Нечего тут из себя изображать!
Тамако изо всех сил тянула за руку пытавшегося обернуться дедушку. Наконец они повернули к дому.
— Не надо. Пожалуйста, — со слезами в голосе сказала Тамако. — Если ты им что-нибудь сделаешь, то издеваться будут надо мной, в школе.
— Значит, над тобой все-таки издеваются?
— Главное ничего им не делай, ладно?
— Хорошо, не буду.
— Гранпа, откуда ты знаешь Токунагу-куна[13]?
— Когда ждешь своей очереди в парикмахерской, люди часто рассказывают о школьниках, проходящих мимо по дороге, — кто чей сын и все такое.
Тамако обратила внимание, что дедушка постригся под бокс, и что эта стрижка очень ему идет.
«Дедушка следит за собой», — отметила она про себя.
Вечером, выходя из дома, Кэндзо, против обыкновения, надел пиджак и прихватил с собой фотоаппарат. Старый, купленный заведомо более десяти лет назад пиджак был отлично сшит и хорошо сохранился, так что Кэндзо, повязавший простой, но элегантный галстук, не был похож на служащего или пенсионера: скорее его можно было принять за предприимчивого бизнесмена или свободного художника.
— Куда это он отправился фотографировать на ночь глядя? — спросил у Тамако отец, знавший от жены, что Тамако ладит с дедушкой. — Уже девять часов.
— Откуда я знаю. Может, на собрание общества любителей ночной съемки?
* * *
Прошло четыре дня. Тамако возвращалась из школы. На дороге перед ее домом стояли двое парней. События происходили еще до того, как лопнула экономика «мыльного пузыря» [14], да и само выражение «мыльный пузырь» в ту пору еще никто не употреблял. Некий предприниматель собирался, скупив несколько домов в окрестностях, включая дом семьи Годай, построить на их месте многоквартирную многоэтажку, и по его поручению члены хорошо известной в местном торговом квартале небольшой банды занимались добровольно-принудительной скупкой земельных участков, всячески угрожая владельцам домов. Эти двое были как раз из числа скупщиков. Тамако их лица были уже знакомы.
— Здравствуй, девочка, — один из парней преградил Тамако дорогу.
— Идешь из школы? Мы звонили в дверь, но твоя мама не вышла. Но мы-то знаем, что она дома.
— Наверное, она не хочет выходить, — Тамако гневно посмотрела на смуглого парня. — Отойди с дороги.
— Вот как? Значит, она не хочет с нами повидаться, — сказал второй парень в темных очках, обхватив Тамако сзади обеими руками, — теперь-то, думаю, наверняка захочет.
