Тамако никак не могла взять в толк, почему бабушка называет своего мужа не иначе, как «он».
Но вот приехал грузовик из фирмы перевозок и увез бабушкины вещи. Во время последнего совместного ужина отец, вернувшийся по случаю отъезда бабушки домой пораньше, спросил:
— Что же это получается? Ты даже увидеться с ним не хочешь?
— Этот человек обладает странным обаянием. Мне встречаться с ним опасно.
— Да-да, понимаю, чары зла. Ты об этом?
— Не говори глупостей…
Тут Тамако не выдержала и спросила:
— Что же такого плохого сделал дедушка, что его посадили в тюрьму?
— Ты, выходит, знала, — взрослые переглянулись.
— Предупреждаю тебя, когда дедушка вернется, ни в коем случае его об этом не спрашивай.
— Не буду.
— Дело в том, что дедушка… — начал было отец, но запнулся и беспомощно посмотрел на жену и мать.
— Он сидел целых пятнадцать лет, так что Тама-тян, наверное, и сама уже догадалась, что его осудили за убийство.
— Но, мама, — Тиэко слегка занервничала от прямоты свекрови.
Бабушка спокойно сказала:
— Пора уже Тама-тян узнать правду.
— Вы правы, но…
— Я так и думала, — сказала Тамако, хотя на самом деле мысль об убийстве не приходила ей в голову, так что ей пришлось постараться, чтобы скрыть потрясение.
— Человек, которого дедушка убил, отчасти был сам виноват. Поэтому дедушку посадили на пятнадцать лет, — сказал отец. — На суде спорили, являлось ли это необходимой самообороной. Но у отца уже была судимость.
— Как, еще одна?! — громко воскликнула Тамако.
— Ну вот, постепенно тайное становится явным, — горько усмехнулся отец. — До этого была просто драка — нанесение телесных повреждений. Тиэко, я выпью виски, принеси мне льда. В первый раз ему дали условный срок. Ты же знаешь, что это значит?
— Знаю.
— Он человек неспокойный, много чем занимался, — вздохнув, сказала бабушка, немного нараспев. — У него даже с якудза бывали конфликты.
— Ну а всех подробностей мы тоже не знаем, — сказала мать, давая всем понять, что Тамако и так уже узнала достаточно, — так ведь?
— Ну да, не знаем, — на лице отца явно читалось облегчение. — Эй, а виски, что, больше нет?
— Больше нет. Может, пива?
— Давай пива. А завтра прикупи саке, вечером отец наверняка захочет выпить.
— Если бы еще и я осталась в этом доме, вам пришлось бы тяжело. Нужно было бы заботиться о нас двоих, — сказала бабушка будто оправдываясь, — на одного Кэйити — четверо иждивенцев. Кэйити бы совсем замучился.
— Мама, ну что вы говорите, — поспешно сказала Тиэко, как раз вернувшаяся с пивом.
