Фрау Эмма сделала шаг и остановилась. Ее, видно, тревожила какая-то мысль, она что-то обдумывала, колебалась.
— Возьми, Павлик… Может быть, пригодится, — сунула она не совсем решительно что-то в руку Павлин ка. — Только будьте осторожны, не игрушка это…
У Павлика забилось сердце: пистолет!
— И фонарик возьмите. Я и без него обойдусь.
Жаннетта возразила:
— Вы заблудитесь.
— Не беспокойся, девочка, я найду дорогу. И котел поставлю на прежнее место. Все будет хорошо.
Едва забрезжил рассвет, однорукий разбудил парикмахера. Он собирался еще до подъема отвезти Жаннетту к Ленгарду и заранее предвкушал удовольствие от встречи с сотрудниками засекреченного института. Он представлял себе, с каким восторгом его там встретят. «Господин фельдфебель, где вы пропадали? Почему вас не видно?» Его ведут по лабораториям. Колбы с разноцветной жидкостью. Бронзовая, зеленая, белая, черная. Пробирки с розовой пылью… Одна капля — смерть. Мгновенная или постепенная. Одна пылинка — безумный, судорожный смех, невидимый огонь, способный в течение пяти минут превратить живое существо в пепел… Один профессор Ленгард — этот бледнолицый старичок с вечной улыбкой на устах — в силах уничтожить все человечество!
Больше всего Круппке ненавидел русских и французов. «Пока эти народы будут существовать на земле, — рассуждал он, — успокаиваться нельзя». Он был в восторге от того, что именно ему выпала честь отвезти к Ленгарду Жаннетту. Он не терял надежды, что вскоре доставит туда и Павлика Черненко.
Парикмахер намылил фельдфебелю лицо и принялся править бритву.
— Быстрее, Ганс, — торопил однорукий.
Распахнулась дверь. В комнату вбежала надзирательница Берта. Она была до такой степени взволнована, что долго не могла вымолвить ни слова.
— В чем дело? — теряя терпение, закричал на нее фельдфебель.
— Жаннетта… Жаннетта пропала! — едва выговорила Берта.
— Про-па-ла?!
— Сбежала…
— Не верю! Тебе, видно, спросонья померещилось.
— Я перерыла весь дом! — Тонкие, бледные губы надзирательницы дрожали, — Она сбежала в одной ночной сорочке..
— Идиотка, подлая шкура, сова сонная! Пристрелю тебя, как собаку! — Круппке сорвался с места и забегал по комнате. — Знать ничего не хочу — девчонку мне найти, и всё!
— Она сбежала…
Фельдфебель бросился в третий взвод.
Койка Павлика пуста. Одеяло скомкано,
— Иоганн, Иоганн! — неистово затряс он рыжего.
Бородавка испуганно открыл глаза. Увидев однорукого, он машинально потянулся к одежде, но ее не было: ни на спинке кровати, ни на тумбочке, ни на полу.
