Когда Жаннетта в первый раз вышла из подвала и обступившие ее подружки стали расспрашивать, страшно ли там, она посмотрела на них с удивлением.
«Страшно? Ни капельки! Крысы? Ерунда! В театре, где работала моя мама, их было куда больше. Бывало, уснешь за кулисами, среди декораций, — они туфли так разгрызут, что одни каблуки останутся…»
Девочки смеялись. Они знали, что Жаннетта склонна к преувеличениям, не прочь при случае похвастать, но в том, что она не боится крыс, они ей, конечно, верили.
Жаннетта любила мечтать. Фантазия часто уносила ее так далеко, что даже в тяжелые минуты лицо ее сияло от счастья. Вот и теперь она сидит в темном подвале, съежившись от сырости, ослабевшая от голода, а видит театр, залитый ослепительным светом. Она ест пирожное, которым ее угостила знаменитая певица Лиан Дени.
О, как заразительно смеется Лиан в «Периколе»!
Жаннетта вспомнила, как однажды она стояла в маленькой темной ложе за спиной соперницы Лиан, Жизель, и дразнила ее. Жизель противная: завистливая и скупая, всегда чем-то недовольна, всегда ворчит…
Когда Лиан кончила арию, Жаннетта через голову Жизель бросила ей букетик фиалок и начала громко аплодировать. Ее поддержали зрители. На авансцене выросла гора цветов. Лиан улыбалась, кланялась, а Жизель не могла спокойно глядеть на это, отворачивалась. Заметив Жаннетту, она спросила:
«Ты кто такая?»
«Я? Кто я такая? Девочка!»
Толстуха насупила брови:
«Понимаю! Это Лиан дала тебе цветы и попросила бросить ей на сцену».
Жаннетта вспыхнула от возмущения.
«Неправда! — задыхаясь, выкрикнула она. — Цветы я купила на свои собственные деньги. Вам завидно, поэтому вы злитесь. Лиан талантливая актриса, а вы… вы испорченный патефон! Вас никто не любит, вы противная!» — выпалила она и выскочила из ложи.
Все это произошло еще до того, как гитлеровские танки появились на улицах и площадях Парижа. Теперь Лиан Дени больше не выступает на сцене. Она не хочет развлекать оккупантов. Зато Жизель, несмотря на ее слабый, хриплый голос, преуспевает. Город пестрит кричащими афишами с ее именем.
— Тьфу! — плюнула Жаннетта и повернулась на другой бок, лицом к окну.
Бледный ночной свет, струившийся сквозь решетку, падал только на середину карцера, углы тонули в полумраке. Жаннетта продолжала мысленно бродить по Парижу. Взобравшись на парапет и спустив ноги, она любовалась позолоченными солнцем волнами Сены. Затем она зашагала вдоль набережной, останавливалась у лотков букинистов. Боже мой, сколько здесь чудесных книг, старинных гравюр! Наверное, со всего света собрали.
