Я решил добавить нож с выкидным лезвием, тысячу долларов на непредвиденные расходы и визитную карточку, чтобы мой труп было легко опознать. А также маленькую упаковку марлевого бинта – карман не тянет, а пригодиться может. Если не пригодится визитная карточка.
После этого я решил, что позаботился обо всех. О своем клиенте, о самом себе, о тех, кто будет меня встречать у реки, и о тех, кто будет прогуливаться в тех местах попозже. Никого не обидел.
В четыре часа утра я стал одеваться: черные джинсы, толстая фланелевая рубашка, шерстяной жилет и шерстяной же свитер. Ботинки на рифленой подошве. И плащ.
«Люгер» лег в правый карман плаща, деньги – в левый. Визитная карточка покоилась в заднем кармане джинсов, а нож лежал в специальном чехле, который, в свою очередь, был приклеен скотчем к моей левой ноге, чуть повыше щиколотки.
Нельзя сказать, что теперь я почувствовал себя намного увереннее. Просто я знал, что подготовился к встрече со всей возможной серьезностью.
А что из всего этого выйдет – никто не знает. Ни я, ни те двое, что привезут побрякушки. Ни даже Старый Ли.
Можно было утешиться лишь одним – в начале шестого я буду знать ответы на все вопросы. В начале шестого все будет ясно.
Как это скажется на моем здоровье – это уже другой вопрос.
Я приехал первым. Оставив свою «Оку» на обочине дороги, я прошел на берег реки и осмотрелся. Было тихо, пустынно и очень холодно. Я даже поднял воротник плаща, а руки засунул в карманы.
Песчаная полоса тянулась примерно на километр, упираясь одним концом в груды щебня возле цементного завода, а другим – в заросли низкорослого кустарника, выглядевшего сейчас особенно жалко. Каждое лето санэпидемстанция предупреждала о том, что купаться в этом районе не стоит. Да можно было все сообразить и без предупреждений, лишь посмотреть на трубы завода. Но и смотрели, и слушали предупреждения, и чихали на эти предупреждения.
Место и в самом деле было малоприятное: серый песок, темная вода, пугающая своим мертвенным видом... Безжизненность – вот слово, которое описывало этот пейзаж. Будто бы на этой территории провели какой-то научный эксперимент, уничтоживший живое в реке и на песке, превративший километр берега в территорию, непригодную для чего-либо, кроме существования в качестве наглядного пособия к все тому же слову «безжизненность»... Серым и холодным было все вокруг. Даже цепочка тонких тополей, высаженных на обочине и служивших своего рода пограничным рубежом между пляжем и дорогой, не могла разнообразить пейзаж, потому что листья уже были оборваны осенними ветрами...
