— Газзара мертв! Он лежит на бомбовом люке!
Ту Хокс выругался. Драгоценное время уже было упущено. Он сконцентрировался на новой цели, увидев впереди и чуть в стороне грузовую станцию, и взял курс туда. Эндрюс сбросил бомбы, и машина прибавила в высоте и скорости. Эндрюс вернулся назад, лицо его было грязным и бледным.
— Чарли тоже зацепило, — сказал он. — Кормовая рубка сорвана.
— Ты почувствовал попадание? — спросил Ту Хокс. — Я — нет.
— Я тоже нет, — сказал Эндрюс. — Иисусе! Я не верю, что мы сделали это!
Ту Хокс ничего не ответил. Он повел бомбардировщик по крутой дуге налево, чтобы снова лечь на прежний курс. Машина дрожала и козлила; один из взрывов почти оглушил их и ветер завыл в кокпите. Плексиглас со стороны Эндрюса был продырявлен, а второй пилот безвольно повис на ремнях; лицо его превратилось в сплошную массу из разорванного мяса и раздробленных костей. Все это было пропитано кровью.
Ту Хокс повернул машину на юго-запад, однако, прежде чем бомбардировщик успел закончить маневр, произошло еще одно попадание. Внезапно кто-то сзади закричал так громко, что его можно было расслышать несмотря на грохот снаружи и резкий вой, с которым воздух врывался внутрь самолета через отверстия, пробитые в корпусе. Ту Хокс повел «ГАЙАВАТУ» вверх гак круто, как только мог рискнуть. Один из левых моторов охватило пламя, а внешний мотор справа потерял пропеллер. Машина теперь не могла долго держаться в воздухе, нужно было набрать как можно большую высоту, а потом прыгать.
У него появилось странное чувство, чувство расщепления сознания. Это продолжалось секунды две, потом оно исчезло, но он знал, что за этот короткий промежуток времени произошло что-то чуждое, что-то неземное. Странное заключалось в том, что расщепление сознания, казалось, не было чисто субъективным; он был убежден, что сама машина и все, что в ней находится, было вырвано из взаимосвязи нормального — или из реальности.
Потом он забыл об этом чувстве. Паутина следом трассирующих пуль и снарядов и молний шрапнели на мгновение раздалась и он пролетел над ней и сквозь нее. Грохот и сотрясение от взрывов исчезли; только ветер ревел в продырявленном плексигласе пилотской кабины.
Вдруг, словно из ничего, появился истребитель. Он появился так быстро, словно свалился из какой-то дыры в небе и у Ту Хокса не было времени, чтобы идентифицировать его. Он мчался как черная молния, с выплевывавшими смерть бортовыми пушками и пулеметами. Столкновение казалось неизбежным; внезапно немец лег на крыло и нырнул под «ГАЙАВАТУ».
