— Мне очень жаль. Но времена меняются. В противном случае вас бы здесь не было.
— Благодарю, — он недовольно поморщился.
Дэн долго тренировался перед зеркалом, прежде чем Научился придавать своему лицу то выражение, которое раньше получалось автоматически. Новое лицо Дэниела Китаямы было точной копией старого: темные глаза, густые брови, черные волосы, широкие скулы. Но когда он впервые попробовал улыбнуться или нахмуриться, или заплакать, ничего не вышло.
Через некоторое время мускулы лица стали его слушаться, но он должен был еще научиться приводить выражение лица в соответствие со своими чувствами. Поначалу улыбка, когда он хотел выразить радость, получалась похожей на гримасу боли. Теперь он превосходно контролировал выражение своего лица.
— Мы сделали все, что смогли, — в голосе Ройс звучала горечь.
— Благодарю, — повторил Дэниел без улыбки. Я знаю, что вы проделали огромную работу. Вы, Кимура, остальные. Но ведь я не только лишился рук, ног, половины мозга. Я лишился всего. Жены…
— Не всего, мистер Китаяма.
На сигнальной панели замигал индикатор. Ройс нажала несколько клавиш, и послышался чей-то голос.
Подождите секунду, — ответила Ройс и обратилась к Китаяме. — Ваш посетитель ждет. Впустить его?
— Почему бы и нет, — безразлично отозвался Дэн. — Еще один врач?
— Это ваш внук, мистер Китаяма.
Дэн закрыл глаза и ничего не сказал.
— Йеясу Хасегава. Сын вашей дочери. Он прибыл сюда с Хоккайдо, чтобы повидаться с вами. Мы ожидали его визита. Если хотите, я попрошу его подождать. Или отошлю обратно. Думаю, вы должны принять его. Рано или поздно, но вы выйдете отсюда, мистер Китаяма. Не потому, что у вас закончатся деньги. Просто нет смысла провести всю оставшуюся жизнь в этой лаборатории. Мы хотим, чтобы вы снова нашли свое место в человеческом обществе.
Дэниел улыбнулся. Человеческом, да? Я могу участвовать в соревнованиях по задержке дыхания. И никогда не проиграю! Как вы думаете, могу я попробовать сыграть за «Моряков»? Правда, если меня признают роботом, то не разрешат играть в высшей лиге. Тогда я смогу работать машиной для бросания мячей на весенних тренировках.
Ройс нахмурилась.
— Прошу вас. Невежливо заставлять мистера Хасегаву ждать у входа. Впустить его или попросить приехать позже?
Дэн колебался…
Хорошо, пусть приходит.
* * *
Хасегава переступил порог комнаты и низко поклонился своему деду.
— Коничива, оджии-сан, — он повернулся к доктору Ройс и снова поклонился. — Коничива, ишиа.
