— Через несколько минут закончу. Сейчас работаю над трудным местом, и времени ушло больше, чем я думала. Извини.
Пит не ответил. Он даже не был уверен, что она его услышит: на проигрывателе крутилась пластинка и она слушала ее через наушники. Он подошел ближе к светящемуся зеленоватому экрану, перед которым она сидела. Мишель негромко ругнулась, нажала несколько клавиш — и на глазах у потрясенного Пита с экрана исчез абзац текста. Буква за буквой стала появляться новая версия.
— Я тоже хочу такую штуковину! — воскликнул он, страдая от зависти и вспоминая о ножницах, клее и скомканной бумаге в мусорной корзине.
Мишель услышала его слова и улыбнулась.
— Ну, кажется, готово, — сказала она и нажала несколько других клавиш. Загорелся огонек в прямоугольном ящике рядом с экраном; в ящике что-то защелкало. — Сохраняю написанное на гибком диске, — пояснила она, снимая наушники. — Завтра распечатаю.
Наверное, Пит очень напоминал мальчика, у которого отняли леденец.
— О, так вас, выходит, и в самом деле интересуют машины? — спросила она. Пит кивнул, но покраснел от ее иронии.
Она подождала, пока дисковод не смолк, напечатала новую команду. Пит вздрогнул, когда принтер заурчал, как большой кот. Отпечатанная бумага вылезала из него с поразительной скоростью.
— Насколько быстро он печатает? — спросил он.
— Кажется, около тысячи слов в минуту, — небрежно ответила она.
Пит внимательнее присмотрелся к принтеру и ахнул:
— Но там же нет никакой каретки!
— Только не спрашивайте, как он такое проделывает. Это же просто инструмент.
Пит сменил тему:
— А пластинка, которую вы слушали, из вашего времени или из моего?
— Из моего. Впрочем, для меня она довольно старая. Выпущена в… — она взглянула на картонную обложку, — в 1978 году.
— Для меня она новая, — рассмеялся Пит. Он взял обложку и повертел ее в руках. Дизайн на обеих сторонах оказался одинаковым: стилизованная улица, уставленная геометрическими фигурами и словно перечеркивающая пурпурно-розовой полосой черный фон. — Робин Тровер, «Караван в полночь», — прочел он вслух. — Можно послушать?
Он удивился, когда Мишель замялась.
— Не знаю, стоит ли, — сказала она. — Это лишь рок-н-ролл, но мне нравится.
— Это лишь — что?
— Неважно.
— Все нормально, — заверил он. — Конечно, я люблю Баха и Вивальди, но могу послушать и Перри Комо.
Мишель почему-то смутилась еще больше.
— Это не похоже на Перри Комо.
