― Напал на кого-нибудь? ― Годскалк поднялся с места.
― Нет, просто обмочился, ― сказал Юлиус. ― Пару галлонов, наверное. Люди от страха разбежались.
― Платформу сооружали превосходные плотники из компании Медичи. Что же могло случиться? ― изумился скульптор. ― А ведь это могла быть и наша подвода!
― Могла быть и наша, ― подтвердил Николас. ― Как знать? Может, кто-то вчера ночью слегка повредил ось…
― Николас… ― угрожающе начал священник.
― Кстати о Трапезунде, ― продолжил тот. ― Вот еще одна причина, я только что о ней вспомнил. Мне очень бы хотелось попасть туда, чтобы насолить Пагано Дориа.
― Вот теперь ты меня убедил, ― сказал Джон Легрант. ― Я к вам зайду. Забирай львиную шкуру и уводи своего приятеля, иначе маэстро его похитит. Слава богу, что у вас есть свой капеллан, ― вам без него явно не обойтись.
Годскалк промолчал. Он свел их вместе. Теперь слишком поздно было сожалеть об этом.
* * *
За четыре недели до отплытия Джон Легрант со слугой переехали в дом монны Алессандры, и деятельность компании, и без того сумасшедшая, достигла высшего накала. То же самое было и с расходами. Когда Асторре, бородатый капитан отряда наемников Шаретти, прибыл в Ливорно с сотней отборных лучников, он оглядел сухие, отлично обставленные казармы, роскошные конюшни и уютные комнаты и даже сплюнул от досады:
― Этот молокосос, должно быть, научился чеканить собственную монету, а я-то подписал контракт на обычных условиях! И сколько он вам платит, а?
Все они были очень рады видеть старого вояку.
― Так он что-то платит тебе? ― воскликнул Юлиус. ― Отец Годскалк, разумеется, служит из любви к ближним, а я просто надеюсь на успех у византийских красоток. Но ты не волнуйся, в накладе не останешься. У нас лучший повар во всей Флоренции. ― И он окинул Асторре любящим взглядом. Юлиус служил в его отряде в Италии и лично подыскал для наемников эти казармы, вдали от любопытных глаз.
Лицо Асторре прояснилось, но затем вновь помрачнело.
― Я гляжу, ты отощал, как торба с овсом у моей лошади после долгого перехода. Он вас что, совсем заездил?
― Вот именно, ― подтвердил отец Годскалк. ― И скажу честно, я и сам чувствую себя не слишком бодрым, поэтому надеюсь, что твои вояки не обременены какими-то особыми грехами, которыми непременно нужно заняться нынче же вечером. Впрочем, скоро мы все отдохнем. На корабле даже Николасу придется угомониться.
― Да, слава богу, ― согласился капитан, окинув взглядом своих солдат.
