У платформы со святой Анной фламандец, вывернув шею, покосился на поблескивающее колесо рядом с Годскалком.
― Какая незадача! Это может привлечь других леопардов, ― промолвил он.
При этом перед собой, с терпением Саломеи, предъявляющей свой поднос галилейскому тетрарху, он по-прежнему держал львиную голову.
Никто ее так и не взял, но более молодой ремесленник, присоединившийся к старшему, нагнулся, переводя взгляд с головы на Николаса. Грязное лицо незнакомца казалось сухим и жилистым, словно моток бечевы.
― Нет, нет, нет, ― сказал он внезапно. ― Оставьте голову себе. Он просто имел в виду, что ее скопировали с его Марцокко. Марцокко… лев, гражданский символ Флоренции в церкви святой Марии. Это его скульптура.
― Я так и сказал, ― заметил старик. ― Это моя голова, моя! Пусть он заплатит.
― Так монсеньор ― скульптор? ― воскликнул Николас, опуская руки.
Помощник обратился к ваятелю:
― Маэстро, процессия скоро двинется. Нам больше не удастся сохранить ее сухой. ― Вдвоем они обернулись к святой Анне, по золоченой груди которой вовсю колотил дождь.
― Маэстро! ― вдруг послышался возглас фламандца. ― Лев Марцокко! И как я сразу не догадался?
― Неважно, ― бросил скульптор через плечо и, вновь нахмурившись, уставился на статую.
― Ваши врата, ― задумчиво промолвил Николас. ― Врата в рай, ― так их называли.
― Это Гиберти, ― возразил тот, что помоложе, нахмурившись.
― Ваш купол, ― поправился Николас. ― Парящее чудо непревзойденной конструкции…
― Вы говорите о Брунелески, ― вновь поправил младший и виновато покосился на скульптора.
Фламандец взглянул на статую и понизил голос:
― Неужели это…
― Да, это работа мастера, ― подтвердил жилистый незнакомец.
― Но…
Бородач обернулся.
― Но ― что, сын свиньи?
― Голова, ― пояснил Николас робким голосом. ― Голова… торс… и расстояние от колена до лодыжки…
― И что такое? ― возмутился скульптор. ― Дамиан… Витрувий… Ты ведь о них никогда и не слышал?
― Но взгляните на геометрию, ― промолвил Николас. ― Даже если опираться только на Дамиана и «Оптику», все равно основание должно быть на фут и десять дюймов короче.
Вскинув голову, Годскалк посмотрел на профиль ― любезный, невинный, дружелюбный, ― его непритязательного друга Николаса. Никто не произнес ни слова. Затем младший из двоих незнакомцев промолвил негромко:
― Возможно, это правда, если учитывать размеры виа Ларга, но только не пьяцца Сан Марко.
― Прошу прощения, ― возразил Николас. ― Однако ваши заказчики ― Медичи, и это они поедут рядом с платформой.
