Конечно, у него случались неплохие идеи, и тогда Юлиус приветствовал их вместе со всеми. Но, видит Бог, он отнюдь не был готов принять от этого юнца столь резкую отповедь перед посторонними.
― Ах ты, глупый мальчишка… ― начал он. Но отец Годскалк не дал ему договорить.
― Если ты ничего не знал, ― ровным тоном обратился он к Николасу, ― тогда твои слова прозвучали весьма убедительно. К примеру, насчет того, что Юлиус вернул деньги. Однако, если… м-м-м… если догадка Николаса не верна, и Юлиус не выплатил долг, то кардинал Бессарион разорит компанию Шаретти.
― Ну-ну, ― все тем же недобрым тоном проговорил Тоби.
― Конечно, я расплатился! ― возмутился Юлиус. ― Вы что, считаете меня вором? Думаете, мне было приятно стоять там и выкладывать всю эту историю? ― Он уже хотел было сказать: «Думаете мне хотелось каяться в своих грехах перед каким-то фламандским подмастерьем?..» Но этого вслух говорить он не стал, все и так было очевидно.
― Так ты что, вообще никому не сказал? ― поинтересовался Николас.
До сего момента чувство вины помогало взрывному нраву стряпчего держаться в рамках, но теперь и он не выдержал.
― Боже правый! ― рявкнул Юлиус. ― А кому я должен был сказать? Городскому голове? Или сразу палачу?
― Любому в нашей компании, кто пожелал бы тебя выслушать, ― так же резко бросил в ответ Николас. ― Мы пытаемся собрать деньги только под свое доброе имя. Но кто поверит нам, если мы ничего не знаем друг о друге? Всего этого легко удалось бы избежать, если бы хоть один человек ― Тоби или Грегорио ― знал о том, что произошло.
― И рассказал бы тебе, ― продолжил Юлиус. ― Ты ведь так ничего и не понял, да? Кому какое дело, если слуга родился вне брака? А сам-то ты… Ведь ты никогда и не помышлял рассказать нам правду о сваре с лордом Саймоном до тех пор, пока все само не раскрылось, и тебе не пришлось бежать из Брюгге! Быть бастардом ― не преступление, но профессионала судят по репутации. Думаешь, Корнелис де Шаретти нанял бы меня, если бы знал, что у Церкви есть ко мне претензии? Пошевели мозгами…
― Да уж придется пошевелить ими мне, если ты это делать отказываешься, ― съязвил Николас. ― Разве ты сможешь удержаться на плаву, если пойдет ко дну компания, в которой ты служишь? Также это несправедливо по отношению к Годскалку, Тоби и Грегорио. У них ведь тоже есть репутация. Если ты предвидишь впереди какие-то неприятности, так скажи им об этом. Могу заверить, что болтать они не станут. Но они смогут поправить тебя, если почувствуют, что тебе изменяет рассудок, или даже чувство юмора. Что скажешь?
