— Эмиль, дружище, я бы ни за что не согласился! Полгода скостили! А условно сколько?
— Три года.
— Вот и видно, что дурак. Проштрафишься самую малость — ну там стекло разобьешь по пьяной лавочке или поскандалишь на улице — и, пожалуйста, загремишь опять на полгода. Лучше уж все сразу отсидеть, и баста.
— Знаешь, Вилли, когда отмотаешь десять с половиной…
— Меня и директор, и воспитатель, и поп все время уговаривали — подай и подай прошение о досрочном освобождении с условным сроком. Но я не такой дурак. Зато когда выйду отсюда в среду, то полечу, куда захочу…
Один из кальфакторов вмешивается:
— Небось прошение-то твое отклонили?
— Отклонили? Да я его и не писал, ты что, оглох, что ли?
— Слышать-то слышу, а только кальфактор кастеляна по-другому рассказывал.
— Этот-то? Да что он смыслит?! Знаю я эту гниду, вокруг кастеляна крутится! Только нос дерет, а сам шпана шпаной! Запросто пнет под зад малыша и отберет монету, с которой того мать в лавку послала. И такое дерьмо ты слушаешь! А паста для посуды у тебя есть?
— Этот Калибе еще говорил…
— Чушь собачья! Лучше скажи, есть у тебя паста или нет? Покажи-ка. Годится, беру. Обратно не получишь. Мне нужно еще кое-что подраить. А ты, парень, поменьше трепи языком. Кстати, у меня в вещах есть большой кусок туалетного мыла, дам его тебе за пасту. Приходи в среду к расчетной кассе. Хочешь, письмо вынесу? Ладно, заметано. В среду у расчетной…
Кальфактор из В-3 подает голос:
— Во расхвастался. Совсем башку потерял — как же, послезавтра воля!
Но Куфальт вдруг взвивается:
— Это я-то из-за воли башку потерял?! Ты сам спятил! А мне начхать, просижу еще пару недель или в срок выйду. Двести шестьдесят недель оттрубил, значит, тысячу восемьсот двадцать пять дней, как отдать. И буду теперь выпендриваться за-ради воли?
Потом, уже спокойнее, обращается к Малютке Бруну:
— Слушай, Эмиль… Ого, тебе пора сматываться? Прогулка сейчас кончится. Постарайся сегодня как-нибудь подгадать под третью категорию…
— Может, и получится. У нас дежурит Петров. Он сговорчивый.
— Лады. Надо кой о чем потолковать. А теперь дуй.
— Пока, Вилли.
— Пока, Эмиль. Тогда я сейчас тоже… — говорит Куфальт и берет в руки пустую парашу. — Да, вспомнил! Знает кто из вас, куда девался кальфактор, который сетями заправляет?
— На него кто-то настучал. Сидит теперь в карцере.
— Вот это да! А за что?
— За то, что в мешке с грязным бельем какой-то бабе в женскую тюрьму письма носил.
— Какой именно?
