— Это так? — спросил Эптухай у остяка.
— Слысал, слысал, — подтвердил Мефодий. — Самую Цютоцку слысал. Русский больсой нацальник. Новую надо церквуску, вот сто он сказал.
— Мы без воли жить не станем! — воскликнул Эптухай. — Мы, эзингейцы, будем ходить куда хотим. Куда олень — туда и мы.
Остяки березовской слободы посмеялись над ним:
— Церковь вас остановит… Мы-то осели на месте.
— Наше племя — большое. Мы никогда не поклонялись русскому богу. Не нужна нам церковь.
— Наши старики и во сне видели — будет церковь. Эптухай был в отчаянии. Лучше бы не знать ему этой новости!
— Ваши старики не сказывали, как остановить русских?
— К нам в слободу приходил один из отряда пить кровь…
— Разве русские пьют оленью кровь?
— Наш остяк приходил. Он привел русских из Тоболесска. Он проводник. Вану его звать.
— И что делать?
— Накажите отступника. Возьмите его в аманаты. А потом скажете русским: убирайтесь или убьем аманата.
— Тогда атаман Денисов пойдет на эзингейцев войной. Вы этого хотите?
— Атаман Денисов не будет воевать из-за остяка.
К ночи Эптухай явился в родное становье, рассказал главе эзингейского рода про услышанное от березовских остяков.
Сила огорчился:
— Одна беда идет за другой.
— А какая первая беда? — испугался Эптухай.
— Ночью мне привиделась, что все наши олени падут от мора.
— Но мы тогда пропадем…
— Скоро я позову мужчин на священную поляну. Я буду просить духов, чтобы они услышали нас и не напускали на стадо мора.
Сила закрыл глаза; голова его мелко тряслась. Эптухай знал — это шаман собирает волю, чтобы вести разговор с могущественными и милосердными духами.
— А чтобы русские не строили церковь, ты можешь попросить духов? — спросил Эптухай.
— Духи не вмешиваются в дела русского бога. Старейшины рода, которых шаман пригласил на совет, долго молчали. Один из них, Вапти, промолвил:
— Скоро негде будет пасти наши стада. Где церковь, там казак и поп. Горе какое! Куда самоеду податься?
— Нам дети наши не простят, если согласимся на новую церковь, — сказал второй старик, по имени Лопти. — Надо проводника взять в аманаты. Отдадим его в жертву Торыму. Пусть тогда русский начальник подумает…
— Ты его видел? — спросил шаман.
— Нет.
— А что говорят про него остяки?
— Я не спрашивал. Но он из города, где живет царица.
— Когда мне было столько лет, сколько тебе, Эптухай, — сказал Вапти, — я видел русского князя… Его звали Меньший. Он был сердитый. Меньший, меньший… Но он был Бóльший, чем сам атаман, даже чем начальник в Тоболесске.
