Крепкими, туго сплетенными жгутами талового лыка пятеро рослых мужиков вязали плот… У них были приплясывающие движения, они напевали — в этих звуках был тот особый лад, который отличает согласные выкрики бурлаков.
— Гой-ей, гой-ей, го-о-ой!
Увидев Зуева, оскалили зубы.
Вася ухватился за жгут и потянул на себя. Так же негромко замычал:
— Гой-ей, гой-ей, го-ой, гой-ей, го-ой.
Сидя на перевернутой плоскодонке, за их работой наблюдал старейшина Вапти. Жестом пригласил Зуева подойти.
Эптухай слушал старейшину, переводил:
— Вапти долго живет на свете. Он знает всех духов-кулли, которые есть у эзингейцев, у других самоедских племен. (Старик долго перечислял племена.) Но Вапти никогда не слышал о духе, который ведет русского начальника из царского города. Может быть, это Никола Угодник?
Зуева немало удивило, что старец знает про русского святителя.
— Он ждет, что ты ему скажешь…
— Э, нет, моего духа зовут не Николой Угодником.
— А как?
Дотошный старик. Прямо-таки самоедский натуралист. И ведь соврать совестно. А если по правде? Разве не сам дух науки повел в путешествие Палласа и всех, кто в его команде? Высоко звучит, но это так.
— Скажи старейшине, — говорит Зуев, — что духа моего зовут Наукой.
Старик набивает табаком трубку. Усмехается.
Самоеды приладили наконец к плоту высокую мачту — от четырех углов плота к ее вершине протянулись веревочные тяги.
Вапти уважительно посмотрел на Зуева:
— Нау-ка.
— Хорош плот? — спросил Эптухай.
— Отменный. Кто ж поплывет на нем?
— Плот уйдет на небо. К Чарас-Най. — Эти слова молодой охотник произнес шепотом, выдавая жуткую тайну. Да он и притронулся к великой тайне рода.
Речь шла о провидице, которая проницательнее всех разгадывает, кто говорит правду, а кто лукавит. Лгунов Чарас-Най не прощает; она милостива, великодушна, но умеет жестоко наказать — сделает Обь черной, обречет людей на голод, порвет рыболовные снасти. Горе тому, кто не угодит Чарас-Най! Ей надо угождать, подольщаться к ней.
Полая вода — по самую кромку берега.
Ближе к стрежню скользила шуга, отставшая от большого ледохода. Быстрина мощно несла вырванные с корнем деревья, кусты тальника…
Робкий, покорный, ищущий взгляд Эптухай обратил на небо — охотник так был не похож на себя. Куда девалась его дерзкая решимость?..
Таинственность момента невольно передалась и Зуеву. Он поднял голову — мелкая шуга облаков раскинулась в безбрежном небесном половодье.
6
Спозаранку весь род высыпал на берег. У эзингейцев оказалось немало музыкантов. Они щипали тонкие сухожилия бумбр и дерноборов, инструментов, напоминающих гусли и балалайки. Мальчишки дули в самодельные дудочки, вопили, прыгали через нарты, вскакивали на пасущихся оленей. Женщины с младенцами в люльках стояли поодаль, сторонясь пацанов.
