Ее глаза буквально метали искры.
— Вам не удастся держать меня без денег только потому, что я считаю вас бесчувственным бревном.
— Ага, — проговорил он, прищелкивая языком. — По-моему, вы сейчас взорветесь от ярости.
— Возможно, поэтому вам лучше уйти, — тихо, но с угрозой в голосе проговорила она. — Наверное, мне придется зависеть от вас в финансовом отношении, хотя это отвратительно, но я не должна по этому поводу еще и любить вас… И я не буду! Через пару дней я отправлюсь в Вашингтон. Продам квартиру и перевезу вещи. Когда мне будут нужны деньги, вам придется переводить их на мой счет в банке, так что нам совсем не обязательно видеться друг с другом. — Она изящно, не хуже балерины, развернулась и с высоко поднятой головой взошла на крыльцо, ухитрившись не потерять над собой контроль. Однако на прощание она не смогла отказаться от еще одного выпада: — Не попадайтесь мне на глаза и держите подальше вашего пса.
Брент приказал псу сидеть, а сам подошел к крыльцу, на котором стояла Эмма.
— Значит, война объявлена, так? Хорошо. Только помните, на будущий год это должны быть самые ухоженные кошки в Южной Каролине, не то вы не получите наследства.
Эмма не могла придумать более или менее достойного ответа на подобное заявление, поэтому молча развернулась и вошла в дом. Ей хотелось с силой захлопнуть за собой дверь, чтобы дать выход злости, но она сдержалась и неслышно закрыла ее. Итак, она дала ему ясно понять, что не потерпит его вмешательства в свою жизнь.
Торопливо направляясь к лестнице, Эмма подумала, что теперь, по крайней мере, понятно, почему Мэгги не оставила кошек Бренту. Будь остальные собаки такие же, как этот «маленький» песик, бедные кошки не дожили бы и до ланча.
Через несколько минут, когда Эмма убирала постель, она услышала дикий вопль несчастного водителя грузовика, потерявшего возлюбленную. Она бросилась к окну. Брент Форрест пилил яблоню и подпевал приемнику, который повесил на ветку.
Эмма закрыла окно и села на подоконник. Мало того что она вынуждена жить с ним по соседству, так еще должна и слушать его пение. Это нечестно. Эмма оглядела комнату и ехидно улыбнулась мысли, неожиданно пришедшей ей в голову.
Спрыгнув с подоконника, девушка пересекла комнату, открыла дверцу шкафа, отыскала старый проигрыватель и пластинки с записями Верди, которые сунула сюда, когда в последний раз приезжала в Уэбстер. Все это она купила, когда еще училась в колледже.
Эмма вернулась к окну, открыла его, после чего включила запись «Риголетто». Увертюра, исполняемая оркестром, с шипением и скрежетом вырвалась на улицу. Что ж, война так война. Огонь можно погасить только огнем. По крайней мере, в данном случае.
