— Я делал все, что она позволяла мне делать! — защищаясь, воскликнул он. — Но она никогда не выглядела больной.
Эмме стало немножко легче от этих слов.
— А я думала, что она болела и не хотела мне сообщить.
— Вы бы приехали? — ехидно спросил он.
Ну и манеры! Если бы она могла убивать взглядом, он был бы уже мертв.
— Послушайте, мистер…
— Мы приехали, — перебил ее Брент, не обращая внимания на ее ярость и останавливаясь перед старым особняком в викторианском стиле.
Эмма выглянула в окно и вздрогнула. На сердце у нее стало еще тяжелее.
— Нет, я передумала! Я лучше вернусь в мотель… — Голос ее прервался, хотя она всеми силами старалась сдержаться.
Брент выключил зажигание и выжидал, положив руки на руль.
— Я должен вам кое-что показать. Уверен, она хотела, чтобы вы это увидели.
Эмма повернулась к нему.
— Принесите сюда.
— Не могу, — грустно проговорил Брент.
Она выпрямилась, почему-то ей очень хотелось выглядеть сильной перед этим человеком.
— Хорошо, — наконец согласилась она.
— Умница, — ласково проговорил он и, выбравшись из машины, с силой хлопнул дверцей.
Эмма заморгала, услышав одобрение в его голосе, и сама не поняла, почему вдруг прониклась к нему чувством благодарности. Совсем ни к чему сближаться с ним, и так все ужасно запутывается. Тем не менее его неожиданные проблески доброты подействовали на нее, заставляя лишний раз вглядываться в этого красивого мужчину. Она нетерпеливо подергала ручку, но дверца не открывалась. Вспомнив, как Брент хлопнул своей, она подергала еще, сжав зубы, но с тем же успехом. Отчаявшись, Эмма обратила на него умоляющий взгляд.
Он, виновато посмотрев на нее, помог ей выбраться наружу.
— Прошу прощения. Мне надо было предупредить, что изнутри она не открывается.
Эмма удивленно взглянула на него и вышла из машины. Как можно ездить на такой развалине?
Словно читая ее мысли, он улыбнулся, и в глазах у него забегали веселые искорки.
— Она же еще отлично бегает, — по-мальчишески задиристо ответил он.
Он захлопнул дверцу, и все окрестные собаки разом залаяли. Непонятно, почему она терпит этого странного человека. Эмма отвернулась и посмотрела на дом Мэгги. Ее раздражение постепенно куда-то исчезло. В последний раз, когда она была здесь перед назначением во Францию, дом уже начинал ветшать, осыпалась штукатурка, да и ставни кое-где висели на одной петле.
Теперь дом стоял перед ней свежевыкрашенный в неяркий желтый цвет. Перила на крыльце и входная дверь были синие — любимого цвета Мэгги. Приятно удивленная переменами, Эмма улыбнулась.
