Однако перед церковью португальский аристократ словно призвал себя к менее мечтательному образу мыслей, и окинул здание уже совсем другим взглядом. Его мысли приняли вполне прозаическое направление: «Ага! Вот она, наша цель. Ладно, дела оставим до завтра. Посмотрим, чего стоит стряпня этого старого хрыча, папаши Копфа».
Ужин был великолепен: пюре из белой фасоли, дичь в горшочке, жаркое «Мак-Магон», салат, фрукты и ко всему этому бутылка нежного «Жентиль де Рибовиле» и ароматного «Трамине де Амершвир». И, наконец, малиновая водка.
В начале ужина маркиз расспросил хозяина о местных обычаях и традициях, легендах и преданиях. Конечно, речь зашла и о Золотой Руке короля Рене. Маркиз не скрыл своего особого интереса к пропавшей раке и даже сообщил Копфу, что собирается заняться поисками с помощью очень чувствительного инструмента, называемого детектором. Если поднести его к месту, где близко спрятано золото, этот прибор притягивается к нему и показывает его присутствие. Копф рассказал о тех местах, где, по легенде, несмотря на многолетние неудачные поиски, может быть спрятана рака: аббатство Гондранж, замок де ля Фай и два или три подвала на Рыночной улице. Он повторил строчки из рукописи: Спроси у Звезды Пастухов, И найдешь Золотую Руку. Португалец старательно записал их в книжку.
К середине ужина маркиз вдруг стал нем, как рыба. Дело было не в сожалении, что он наговорил лишнего, просто он почувствовал, что не в состоянии разговаривать, по крайней мере, разговаривать без риска уронить свое достоинство джентльмена. Язык у него заплетался, пары́ «Жентиль де Рибовиле» и «Трамине де Амершвир» ударили в голову, порождая приятные видения, не имевшие отношения к Золотой Руке короля Рене. Маркиз глуповато улыбался и лишь ценой величайших усилий сидел прямо и не закрывал глаза. В какие-то моменты он даже переставал различать сидевших в зале, и, наконец, у него стало двоиться в глазах. Он встал и сумел беспрепятственно дойти до двери.
— Путешествие меня слегка утомило, — признался он горничной, с лампой в руке шедшей впереди него по коридору.
На лестнице он оступился, но в последний момент успел ухватиться за перила.
«Черт побери, маркиз, — подумал он, — держитесь, что бы подумал ваш благородный отец, герцог де Санта… Санта Круз? Санта что? Ну вот, теперь я забыл собственное имя. Дальше — лучше!»
Оставшись один, он неловко разделся, бормоча под нос. Винные пары кружили ему голову.
