— Вижу, — Рэйвен оглянулся и глянул на труп поверх очков. — Кто его убил, Виржиния?
— Не знаю, — ответила я совершенно искренне. — Разве не кто-то из ваших людей?
— Нет, — он покачнул головой. — Виржиния, мне кажется, что вы что-то недоговариваете.
— Возможно, — я виновато опустила голову. — Все так путается…
В арку вновь кто-то нырнул, и я с удивлением узнала Эллиса, по-прежнему щеголяющего в маске и полном маскарадном костюме. Детектив огляделся по сторонам, а потом замер — похоже, наш с Рэйвеном диалог его заинтересовал куда больше трупа.
— Понимаю. Вам многое пришлось пережить, — дядя сам встал и протянул мне руку, помогая подняться. — Но все же войдите и в мое положение. Это дело государственной важности. Возможно, заговорщика убили свои же. Вы можете описать нападавшего? Судя по всему, ему пришлось подойти достаточно близко, чтобы устранить Даррелла Чейза.
«Даррелл Чейз».
Вот как его звали.
— Я стояла к нему спиной и не видела момент убийства.
Снова — ни слова лжи. Я чувствовала циркачкой, балансирующей на проволоке под самым куполом.
— Но может вы слышали что-то? — продолжал настаивать маркиз. Вокруг все так же суетились «осы» и гвардейцы — или «осы» в гвардейских мундирах? — Эллис замер посреди комнаты, как памятник любопытству… — Он говорил что-то? Может, вы обернулись потом?
На меня накатил легкий приступ паники.
Крысолова выдавать не хотелось. Не из каких-то высоких принципов, не потому, что я обещала ему… Нет. Это было желание насквозь эгоистическое: оставить его себе.
Вряд ли когда-нибудь мы еще встретились бы с Крысоловом. Но всякую проведенную с ним минуту, тень чувства или мысль я хотела оставить только для себя. Дядя Рэйвен, конечно, руководствуется благими намерениями; но он ничего не умеет делать на половину, вот в чем беда. Маркиз влезет с ногами в мою душу, вытянет на свет божий каждый клочок воспоминаний, с хирургической бесстрастностью расчленит на секунды и рассмотрит сквозь синие стекла очков.
— Это был мужчина. В маске. Высокий, — я вздохнула, собираясь с духом. Уж что-что, а уходить от прямых ответов я научилась давно. — Рост… Не знаю. Сложно сказать. Тут было темно. И… дядя, мне тяжело сейчас разговаривать. Вы… вы ведь понимаете, чего стоит мне сейчас… да хотя бы просто стоять, не шатаясь из стороны в сторону? Интересы Короны… Дядя, да меня же только что пытались убить!
Это я сказала совсем тихо, но голос все равно сорвался. Без всякой наигранности: нервы у меня и вправду были натянуты, как струны. И ничего я не желала больше, чем оказаться дома, вдали от тайн и расследований.
