Она рассказала, как вели себя немцы, где стояли орудия, танки, зенитки. И как прилетали ночью самолеты бомбить фашистов, а ей так хотелось подсказать, куда бросать бомбы. Она была убеждена, что прилетали именно мы, девушки. Мы не стали разуверять ее, хотя нам не приходилось бомбить в этом районе.
Муж ее на фронте. Ушел в первый день войны. Жив ли — не знает. Ни одной весточки с тех пор. Дома четверо детей.
Мы порылись в рюкзаках, собрали ей для ребят теплые вещи.
Был канун Нового года по старому стилю.
Хозяйка раздобыла муки, испекла пирог, и мы отпраздновали нашу встречу.
Белоголовый Ванюшка не отходил от Иры. Время от времени он осторожно трогал орден Красного Знамени и при этом доверчиво заглядывал ей в глаза.
— А вы большие бомбы кидали?
— Большие.
— Вон с того самолета?
— С того. И с других тоже.
Наш «ПО-2» стоял у самой хаты, его можно было видеть из окна. Соскочив с табуретки, Ванюшка подбежал к окну, чтобы еще раз посмотреть на самолет.
В полночь мы гадали. Жгли бумагу, ставили рядом со сгоревшей бумагой свечу и разглядывали тень на стене, угадывая, что изображено.
— Чепуха все это, — говорила, посмеиваясь, Ира, но продолжала жечь бумагу: все-таки интересно.
У меня получилась тройка лошадей и еще что-то, вызвавшее самые различные толкования. А у Гали Докутович — гроб. Никто не хотел, чтобы — гроб. И мы всячески изощрялись, придумывая несусветную чушь. Фантазии хватало.
— Это трамплин! Значит, будет большой прыжок на запад!
Мне казалось, что убедительнее этого ничего нет.
— Нет, это рояль, — задумчиво говорила Женя Руднева.
— Не трамплин это, не рояль, а самый обыкновенный стол. Обеденный стол…
— Бросьте, девчонки, выдумывать! — решительно закрыла дискуссию Галя. Она почему-то настаивала на своем варианте, доказывая, что на тени изображен гроб. И громко смеялась, хотя заметно было, что смеяться ей не хочется.
Впоследствии я часто вспоминала этот вечер и гадание: через полгода Галя не вернулась с задания.
Пробовали гадать и по-другому. По старинному русскому обычаю, как у Жуковского. Только не было у нас легких башмачков, как у Светланы. Приходилось вместо башмачка бросать через забор тяжелый сапог… На это решились не все: перспектива остаться без сапога не радовала.
Кто-то предложил выйти на улицу и спросить имя у первого встречного. Так можно совершенно точно узнать, как будут звать суженого. Накинув шинели на плечи, мы с хохотом выбежали на мороз. Но встречных не оказалось. Улица была пустынна. Только часовой у самолетов, не то казах, не то киргиз, судя по акценту, громко выкрикивал:
