Удалов, лежа на дне, отдышавшись после схватки, сосредоточенно уставился на курчавого смуглого матроса, на красной повязке которого темными пятнами проступала кровь. Болезненно морща красивое лицо, он то и дело смачивал голову водой.
— Мусью, а мусью! — обратился к нему Удалов.
— Oui? — вежливо обернулся тот.
— Как угощенье-то, по вкусу ли? — озабоченно спросил Удалов, кивая подбородком на его голову. Тот недоумевающе поднял брови.
— Бламанже-то, бламанже рюс, са ва? Бьен? — усмехаясь, продолжал Удалов. — Закусон, значит, как оно, бьен?
— C'est ca?[25] — догадался француз, указывая на свою рану. — Merci, vous etes bien aimable. Je me suis regale de votre bonne chere. Etes vous content pour votre part?[26]
И, добродушно смеясь, француз указал на затекший глаз Удалова.
Тот фыркнул.
— Дя, а дя! — давясь смехом, повернул Удалов голову к боцману. — А ведь понял! Здорово я могу по-ихнему? Понял ведь! Угостили, говорит, мерси, рыгале от вашего угощенья напало, а?.. Обходительный народ!
— Да побойсь ты бога, ирод! — прохрипел старик. — Везут его, как свинью связанную, а он смешки строит.
Русских моряков привезли на бриг и, развязав, отвели в каюту. Там их заперли и к дверям приставили часовых. В тесной каюте было темно, иллюминатор был закрыт по-штормовому.
— Чего с нами сделают, господин боцман? — робко, шепелявя, спросил Попов. В свалке ему выбили два зуба.
— Чего бог даст, заячья твоя душа, — отвечал старик.
Попов виновато опустил глаза и покраснел.
— Так ить его сила, а мы безоружные, — пробормотал он снова.
— Вот что, ребята! — внушительно сказал боцман. — Что бы там ни было, присягу не забывать! Ежели насчет крепости и прочего спрос начнут, отвечать всем в одно: служили, мол, на дальнем кордоне и знать ничего не знаем. Только-де знаем, что большой силы сикурс должен в Петропавловск подойти. Понятно?
— Понятно. Не подкачаем, дядя Усов, — за всех отвечал Удалов.
— То-то, понятно, шалопут! Счастье твое, что тебе неприятель рожу поуродовал, а то всыпал бы я тебе за "дядю".
— Я ведь шутейно, — сказал Удалов и фыркнул. — Оно и вас, господин боцман, бог счастьем не обошел, — не удержался он.
Боцман сердито нахмурил брови, но в это время дверь в каюту отворилась и вошли офицер и два матроса. Судя по бинтам, ящику с медикаментами, тазу и кувшину с водой, это был врач. Он перевязал Усова, дал примочек остальным.
После этого русских моряков возили на фрегат "La Force" для допроса к адмиралу, но никаких показаний, кроме тех, о которых они условились заранее, от них не получили.
