— Однако шустрый! Ну, сигай сюды, коли ты такой герой!
Замирая от счастья, Николка перебрался через борт и уселся рядом с Синицыным к величайшей зависти своих друзей.
— Однако пахнет от тебя, вроде как от дохлого дельфина, — сказал Синицын и ободряюще погладил Николку по жестким черным волосам широкой рукой.
— Мы рыба много кушал, потому, — отвечал осмелевший Николка и, сделав паузу, покраснев, выпалил: — Большой буду, матрос буду. Морем пойду!
— Ну-ну, валяй, — добродушно улыбнулся Синицын. — Линьков покушаешь. Чай, не пробовал?
— Не.
— Ну, спробуешь! — улыбнулся Синицын.
Так Николка завязал знакомство с моряками и стал героем среди своих товарищей.
"Аврора" привезла тревожные известия. Вот-вот должна была вспыхнуть война, и Петропавловск-на-Камчатке мог подвергнуться нападению вражеского флота. Фрегат пришел из Кронштадта, минуя многие промежуточные порты, чтобы успеть на Камчатку прежде неприятеля.
Форсированный многомесячный поход неблагоприятно отразился на здоровье экипажа, но это не помешало морякам немедленно приступить к подготовке обороны.
С приходом фрегата городок оживился и закипел тревожной и энергической деятельностью. Вокруг Петропавловска, на взморье и по холмам, зажелтела земля. Возводили новые и укрепляли старые батареи.
Жители Петропавловска содействовали обороне не только своим трудом и средствами. Восемнадцать человек — чиновники и мещане — записались волонтерами в гарнизонную команду.
По плану обороны "Аврору" поставили так, что она одним бортом могла обстреливать часть Авачинской губы. Орудия другого борта решено было снять для усиления береговых укреплений.
Матросы в серых парусиновых куртках под "Дубинушку" выгружали пушки. Лошадей в Петропавловске было мало, и матросы группами, человек по двадцать, впрягались в пушки и тащили их на батареи.
Старший комендор Синицын благополучно выгрузил на берег свое седьмое орудие и два других. Эти орудия предназначались для третьей батареи, у Красного Яра, на крайнем левом фланге оборонительной линии.
Путь предстоял изрядный, около двух верст. Орудия поставили на катки и потащили вдоль берега. Несколько мальчишек, с Николкой во главе, неотступно следовали за медленно двигающимися орудиями.
Грунт был рыхлый, катки грузли, пушки тащить было тяжело.
Синицын, озабоченный и суровый, хлопотал то у одной, то у другой пушки, распоряжаясь толково и внушительно.
Муравьиное упорство и сноровка матросов брали свое, и, несмотря на все трудности, черные пушки медленно, но верно подвигались вперед.
