– …А Нюша снова пыталась уйти из жизни. Сейчас в больнице. На вопрос «почему» Елагин раздраженно ответил, что, мол, таблетки кончились, а денег нет. И повесил трубку.
– Мы вас поняли, Андрей Сергеевич. Ситуация мерзостная, но мы и раньше настаивали на аресте Елагина. Так что ваша помощь нам очень кстати. Сейчас вас проводят в кабинет, запишут показания. Потом, если вы понадобитесь, мы вас вызовем. И не волнуйтесь насчет Нади – у нас есть, кому с ней поговорить. Думаю, этот человек лечит души намного лучше Елагина.
Когда Цесаркин вышел, Чернышов кивнул Савве:
– А ты говоришь – «поспать». Подождем пока с этим. Недопсихолог, наконец, зарвался. И теперь мы можем сделать вот так, – Артем до хруста сжал кулак, повторив месячной давности жест Корнякова. – Время пришло. Хватит ему кружками заправлять. Звони в ОБНОН за поддержкой и по коням. Отец Адриан, нам нужна санкция.
В Приюте многие еще не пришли в себя от вчерашней дозы, когда неожиданно раздался звонок в дверь. Елагин только-только вошел, даже сумки не успел разобрать. Он очень удивился столь раннему посетителю – утром вроде бы никто не собирался. Разве что из прежних пациентов кто решил проведать.
Он распахнул дверь и, не успев вымолвить ни слова, сразу всё понял. На лестничной клетке, обоих пролетах и даже на нижнем этаже – везде теснились люди. Молодые и пожилые, в форме, с оружием и без.
– Игорь Елагин? – спросил тот, что стоял впереди всех. – Анафема. Я старший контроллер Артем Чернышов. Вы в нашей юрисдикции.
– Анафема всё же решила меня арестовать, – спокойно ответил Елагин, хотя сердце екнуло и провалилось едва ли не в пятки. Он вальяжно и даже с некоторым вызовом прислонился к стене, перегораживая вход в квартиру. – К финансам подкопаться не удалось, и вы решили вот так, нахрапом. Но должен сказать, что вы, похоже, кое-что упустили. Это негосударственная благотворительная организация, частная территория. Вы нарушаете неприкосновенность…
Один из контроллеров, бородатый крепыш в камуфляже, усмехнулся, шагнул вперед.
– Зачем так усложнять, говори просто – негосударственный наркотический притон. И мы нарушаем его неприкосновенность. Наследники кровавых палачей КГБ и всё такое…
По спине Елагина пробежала холодная волна. Нет, не может быть! Они не посмеют!
– Вы слишком много себе позволяете… – пробормотал он. – Это произвол! Какие-то неслыханные обвинения, совершенно ложные к тому же. И на основании этих нелепых подозрений вы являетесь сюда и… я буду жаловаться!
