больше не звонил, – а общение с мамой происходит через дверь и на повышенных тонах.
Утро для нее теперь начиналось с многоцветных огоньков на передней панели, шуршания вентилятора и мельтешения строчек первичной загрузки. А дальше – короткий бег по ссылкам в папке «Избранное» и заветный клик на Суицида. нет.
Если на форуме не обнаруживалось ничего нового, Иринка шла в чат. Там всегда можно переброситься с кем-нибудь парой слов. Да, некоторые участники могли говорить только о своих несчастьях. Иринка и сама была не прочь вывалить первому встречному всё, что висит тяжелым камнем на душе, лишь бы выслушали, потому чужие откровения воспринимала с пониманием. Тем более что многие из ее собеседников пережили такое, о чем и подумать страшно.
Часть сообщений заканчивалась благодарностями Учителю. Авторы в один голос утверждали, что именно он вернул их к жизни, что теперь жуткие и тяжелые дни остались лишь в воспоминаниях и можно идти дальше. Судя по многочисленным намекам, именно Учитель создал Суицида. нет.
Однажды Иринка полночи проболтала с Нюшей, тоже девушкой из таинственного Приюта, которая, узнав невеселую историю с Ярославом и мамой, пообещала, что расскажет всё Учителю, а уж он-то всегда знает, как быть.
Два дня спустя, когда Иринка зашла в чат, за чередой стандартных приветственных сообщений вдруг пришло приглашение в приват.
Там ее ждал Учитель. Он представился Игорем, сказал, что слышал ее историю от Нюши, но все-таки просит пересказать еще раз, в подробностях, если ей, конечно, не тяжело и она может об этом говорить.
Иринка согласилась. Как оказалось, стоит только напрячься, и всё снова вернется – в самых отвратительных подробностях: скрипучий диван перед телевизором, сверкающие линзы Славика, яркое пятно на полоске экспресс-теста… и даже письмо. То самое, которое Иринка стерла с компьютера, надеясь никогда больше его не увидеть. Но память – странная штука, и письмо всплыло перед глазами дословно, до последней точки.
Она с трудом допечатала до конца и разрыдалась. Учитель что-то недоуменно переспрашивал – в окошке чата то и дело всплывали сообщения, потом, видимо, понял, что случилось, и начал ее успокаивать. Изумрудная змейка – его фразы выделялись зеленым – всё росла и росла, перескакивая со строчки на строчку, а Иринка никак не могла разглядеть, что же там написано. Слезы всё еще текли, заливая мир туманным маревом.
Платка под рукой не оказалось, и она вытерла глаза рукавом халата.
