. Во-вторых, к тому времени, когда Папа Григорий Великий задумался над вопросом о личности Марии Магдалины, библейский город Магдала приобрел репутацию развратного и безбожного — обстоятельство, вероятно, позволившее приписать Марии Магдалине небезгрешную жизнь
[91]. Третья причина такова: в Евангелии от Иоанна (гл. 11: 1–8), причем это место во многих деталях совпадает с рассказом Луки о безымянной грешнице, женщина, которая помазала ноги Иисусу миром и отерла их своими волосами, названа Марией из Вифании — сестрой Марфы и Лазаря. (Так же евангелист описывает сцену помазания ног Иисуса и в главе 12, стих 1–8.) Четвертой и самой важной причиной было то, что излюбленным приемом библейской экзегетики Папы Григория Великого являлось обращение к тропологическому смыслу текста, или его морали. Он утверждал, что отрывок о семи бесах, мучавших Марию Магдалину до встречи с Иисусом, надо понимать не только буквально, но и в нравственном смысле как семь смертных грехов
[92]. Таким образом, бесы Марии Магдалины как расплата за грехи являлись одновременно и следствием, и внешним проявлением ее грешной жизни. Ее прегрешение носило сексуальный характер, так как, по мнению большинства средневековых мыслителей, «весь женский грех имел сексуальный характер»
[93]. Это допущение дополняла и уверенность в том, что ничем не сдерживаемая чувственность — это верная дорога к занятию проституцией. Так в результате различного рода допущений и измышлений, порочащих ее образ, и воззрений того времени преданная ученица Иисуса превратилась в кающуюся проститутку
[94].
Однако метаморфоза Марии Магдалины свершилась еще не полностью. И этот «недочет» будет исправлен: Папа Григорий Великий добавляет к ее образу созерцательный компонент. Он отождествляет Марию Магдалину с женщиной, «которую Иоанн называет Марией». В одной из проповедей он подчеркивает это, говоря своим слушателям, что, оставив свою порочную жизнь, «она села у ног Иисуса и слушала слово его»[95]. Это положение — у ног учителя или наставника — было традиционным для ученика или слушателя. Однако Мария, сидящая и предающаяся размышлениям у ног Господа, — это образ Луки, а не Иоанна. Лука описывает посещение Иисусом дома Марфы и Марии из Вифании. Марфа, заботясь об угощении для Господа, пожаловалась, что сестра оставила ее одну служить, а сама села у ног Иисуса. Господь мягко укоряет свою хозяйку, напомнив ей, что «Мария же избрала благую часть, которая не отнимется от нее» (Лк. 10: 38–42). Благая часть, как пояснили потом христианские комментаторы, — это созерцательная жизнь.
