— Большая часть элохим погибла, но среди тех немногих, кому удалось уцелеть, были такие, которых сила, некогда им служившая, изуродовала. Вот они и превратились в дайестай — расу существ настолько же свирепых, насколько прежде они были красивыми. Элохим сразились с дайестай и в конце концов загнали их в темницу под миром. У них не хватило сил полностью уничтожить врагов, но остатками своего могущества они возвели Гору, закрыв таким образом темницу, а затем поставили у входа гигантских стражей. Дайестай так и остались под землей, но их жажда убийства неутолима, и потому каждый год мы приносим сюда своих мертвецов, чтобы дайестай продолжали дремать.
— Интересная сказка, — признал Калофис. — Но она не объясняет вашего обычая ходить в масках.
— Мы унаследовали мир элохим, и их падение служит нам предостережением против высокомерия и самовлюбленности. Маски — это лишь способ избежать их судьбы.
Калофис на мгновение задумался.
— Вы снимаете их хотя бы иногда? — спросил он.
— Только во время купания.
— А во время совокупления?
Ятири покачал головой:
— Об этом не принято говорить, но ты не агхору, и я отвечу. Нет, не снимаем, поскольку радости плоти были одним из тяжелейших грехов элохим.
— Вот почему вас так мало в этом мире, — сказал Калофис.
Больше всего ему сейчас хотелось вернуться в лагерь и восстановить контакт с Сиодой. Теперь, когда братство Пирридов достигло зенита своей мощи, его Хранитель превратился в крылатое существо из мерцающего пламени. Объединение с Сиодой позволяло Калофису и его Шестому братству сжигать дотла целые армии, не сделав ни единого выстрела из многочисленных орудий.
При этой мысли его гнев разгорелся еще сильнее. Было бы неплохо выплеснуть определенную часть ярости, вместо того чтобы постоянно подавлять ее. Этот мир ничего не значил для Тысячи Сынов, и Калофиса раздражала необходимость болтаться здесь, когда в других мирах идут сражения. Король Волков требовал их участия в битве, а они зря тратят время на забытой всеми планете, где нет ничего ценного.
Подняв руку, Калофис прикоснулся к гладкой поверхности ноги титана. Этот материал почти наверняка очень хрупок, и ему не терпелось его разбить. Калофис сжал кулаки и встал в боевую стойку.
— Что ты делаешь?! — вскричал Ятири, мгновенно вскочив на ноги.
Калофис не стал отвечать. В его руках нарастала сила, способная пробить сталь и смять броню машины. Он мысленно наметил точки, куда будут нанесены удары.
