О любви и речи не было, значит, надо молчать и запретить себе думать об этом. Но ведь она уже подумала. Она отдала свое тело ему, как будто они настоящие новобрачные, которых связывает настоящая любовь.
Выскользнув из его объятий, она отодвинулась на постели и стала искать, чем прикрыть набухшую грудь. Она не осмеливалась взглянуть в его сторону, чтобы он не прочитал ответ в ее глазах. Но Уолтер лежал неподвижно, и Мелани поняла, что он сердится. Она не винила его, ведь он так хотел ее, было бы наивно сомневаться в этом. Она сама дала ему на это право, здесь, в этой комнате, перед самым заходом солнца.
Руки ее тряслись и не слушались, желание штопором пронзало тело. Нет, больше она не пойдет на поводу у него, а то и вправду потеряется. Нельзя отдавать тело, не отдав и сердца. А тогда ей придется любить его вечно и безнадежно. Слезы душили ее. А он все ждал ответа, словно зловещая тень, затаившаяся рядом, и нужно произнести какие-то слова.
— Я только хотела сказать, — принялась она лгать, — что, по-моему, лучше не допускать этого впредь. Пусть это… приятно, я понимаю, но было бы большой ошибкой осложнять ситуацию, ты понимаешь? Мы ведь решили… разве не так… не усугублять наши отношения…
Мелани замолчала, как только взглянула на Уолтера. Лицо его стало серым, и она поняла, что последний отблеск вечерней зари погашен наступившей ночью. Уолтер вдруг засмеялся, и Мелани от неожиданности вздрогнула.
— Усугублять? Значит, ты так относишься к происходящему?
Он показал рукой на ее наготу, как на что-то отвратительное, и встал с постели. Мрачно глядя на нее с высоты своего роста, он сказал:
— Боже мой, какая же ты лицемерка, Мелани Бишоп. Ведь минуту назад я чуть было не поверил… — Он не договорил, резко махнув рукой. — Но теперь все к черту. Слава Богу, что я не Рональд. Ты и его так поймала в свои сети? Отвратительные игры с фальшивой приманкой? Такая благодарность ждала его за то, что он бросится к тебе на помощь? Ты бы и его выгнала из постели набором откровенной пошлости?
— Нет! — крикнула она. — Нет, будь на твоем месте Рональд, я приняла бы его с благодарностью.
— Ах, благодарность?! Есть более точное слово — плата. Ты собиралась продать ему свое тело, а взамен получить обручальное кольцо, единственное, для чего он был тебе нужен.
— Ты не понимаешь, что несешь.
Мелани старалась говорить спокойно. Пусть сердце ее разбито, но остальным об этом знать не обязательно.
— Думаю, что понимаю. — Он тоже заговорил тихо. Лицо его словно окаменело. — Ты готова была заключить эту сделку с кем угодно.
