- Бейте меня. Это я во всем виноват. Это я изобрел СССР…
* * *
На момент моего знакомства с Варшавским он был профессором в Ленинградском Электротехническом Институте (ЛЭТИ), почему-то на кафедре матобеспечения ЭВМ - несмотря на то, что по роду занятий был гораздо ближе к компьютерному "железу", чем к программированию. Сам я учился на кафедре вычислительной техники, отчего по учебе со своим тестем никак не пересекался - хотя из нас-то как раз делали специалистов по железу.
Варшавский слыл демократичным профессором с западными манерами. Он ходил по институту в джинсах и свитере, а каждую лекцию завершал анекдотом, называя это "культурной программой". Студенты его любили.
- Хороший преподаватель, - сказал мне один африканец из общаги, узнав, с кем я породнился. - Очень хороший. Я ему экзамен сдавал.
- И что он тебе поставил?
- Двойку…
- Врет он все, - сказал хороший преподаватель после моего пересказа. - Я двоек никому не ставлю.
Преподавательской нагрузки у него было немного, и он мог почти целиком отдавать себя науке. К тому времени вокруг него уже сформировалась целая когорта учеников и соратников, общими усилиями двигавших теорию самосинхронных схем к новым рубежам. Раз в неделю они собирались на семинары, открытые для всех интересующихся. В густом табачном чаду очередной докладчик испещрял доску формулами, диаграммами и логическими схемами. Руководитель семинара сидел в первом ряду, в белой рубашке и неизменных подтяжках, внимательно слушал, щурился, дымил сигаретой - а потом вдруг вскакивал, выбегал к доске, отодвигал докладчика, вносил уточнения, спорил, кричал, садился на место - и опять щурился, опять дымил, опять вскакивал - пока его и всех присутствующих не одолевала хрипота.
В конце восьмидесятых уже можно было подводить промежуточные итоги сделанному. Асинхроника выросла и возмужала. Изобретательские успехи сделали ее схемотехническую базу гораздо более компактной и быстрой. Самосинхронные устройства все равно были заметно больше традиционных синхронных - но уже не в разы, как раньше. Кроме того, развитие теории позволяло теперь возложить изрядную часть проектирования самосинхронных схем на компьютер.
Идущая в стране перестройка как раз вступила в фазу кооперативного движения. Население предпринимало первые робкие попытки обогатиться. Ученые отнюдь не были в первых рядах этого населения, но отдельные все же попадались. Виктор Варшавский был среди этих отдельных. Его кооператив "Трасса" торговал научными знаниями - а именно, системой автоматизированного проектирования самосинхронных схем - и делал это весьма успешно. Варшавский занимал в кооперативе ключевую должность научного руководителя; председателем же была моя теща Наталья Михайловна - женщина энергичная и хваткая, способная пробиться через бюрократические рогатки неповторимых позднесоветских лет. Удивительно, но им уже тогда удавалось зарабатывать деньги на чистой науке.
